Демоны Зоны! Что со мной? Никогда в жизни не заикался. Я глубоко втянул носом воздух, заставил себя успокоиться. Продолжил:
— Ты же знаешь легенду о кристалле, исполняющем желания?
— Вообще-то ты мне сам ее рассказывал, — кивнула девушка. — Монолит. Камень в недрах четвертого энергоблока, который делает каждого дошедшего до него сталкера Призраком Зоны. Взамен исполняет самое заветное желание.
— Ты так буднично об этом говоришь…
— Минор, я не верю в Призраков — ни с большой буквы, ни с маленькой, — положив мне руку на плечо, улыбнулась Лата. — Но верю в то, что Зона — нечто большее, чем скопление аномалий и рассадник мутантов. Иначе она не подбрасывала бы нам загадки.
— Постой. Я что-то теряю нить рассуждения. Ты хочешь сказать, что «бумеранг» привел нас к…
— К последней частичке мозаики.
— И где же цацка? — тупо спросил я, окончательно путаясь в девичьей логике.
Лата посмотрела на меня проницательным взглядом зрелого человека, который не вязался с ее внешностью.
— Ты уже знаешь ответ, — сказала она. — Просто не можешь признать очевидного.
— Нет никакой цацки, — пугаясь собственных слов, прошептал я. — Нет шестой части артефакта. Я чувствовал, что крах…
— Не угадал, — перебила девушка. — Шестая часть — перед тобой.
— Ты?!
— Да нет же, фонящее тело, — рассмеялась Лата. Повернула ладошкой мою голову в сторону вросшей в здание колонны. — Вот, любуйся.
Я уставился на матовые грани, в которых терялся свет.
— Мне кажется, это и есть артефакт, — продолжила она. — Монолит, Исполнитель Желаний, Черный Кристалл. Легенды Зоны, сталкерские байки, пьяные разговоры в баре, ученые сплетни, ежедневные домыслы торгашей… Есть ли разница, какой ярлык присобачить к тому, что является конечной точкой пути людей, которые попадают сюда? Каждый из нас идет к своей собственной цели.
Я продолжал тонуть в чарующей черноте призмы. Внимал тихому дыханию Зоны, к которому сотни раз прислушивался по ночам, во время рейдовых стоянок. Медленно опускался в глубины своей памяти, где таилась одна неизведанная впадина…
Похожее чувство я уже испытывал, когда моего сознания коснулся контролер в катакомбах под Янтарем.
Тогда всплыли образы, штришки воспоминаний из детства и юности, за которыми зияла пропасть. В тот момент нога как будто бы сорвалась, и я стал падать в пустоту.
Теперь я не падал, а постепенно нисходил. Или тонул?
Нечто всеобъемлющее поддерживало меня, как толща воды держит тело исследователя…
Или самоубийцы с камнем на шее?
Так или иначе, Зона хотела, чтобы я увидел то, что таится в слепом пятнышке моей памяти.
Я моргнул, возвращаясь к действительности. Расстегнул карман и достал причудливое переплетение лент Мёбиуса, поблескивающее в неверном свете. Мотнул головой в сторону черной призмы и спросил:
— Если это и есть артефакт, ради которого мы корячились, то, — я повертел в руке сплавленные «бумеранги», — что же это?
— Похоже, это ключ.
— Колотить мой лысый череп… — Я вдруг осекся. Внимательно посмотрел на Лату. — У тебя на все вопросы есть ответы. Настораживает, прямо скажем.
Она пожала плечами.
— Просто стараюсь мыслить логически.
— И как же, логическая ты моя, пользоваться этим ключиком?
Лата соорудила морщинку на лбу, потом расправила ее и предположила:
— Наверное, нужно поискать замочную скважину.
Я еще некоторое время хмуро взирал на нее исподлобья, подозревая в очередном предательстве, но потом вынужден был признаться самому себе, что девушка рассуждает вполне здраво.
Мы стали осторожно обходить необычную колонну по кругу, стараясь особо не приближаться — мало ли. С обратной стороны образование выглядело точно так же: плоскости не отражали свет, филигранные ребра параллельными ниточками тянулись от одного вросшего основания до другого… Хотя…
Я замер. Шепотом спросил у Латы:
— Видишь?
— Да. Одна из граней бликует.
— Что думаешь?
— Не знаю. Попробуй приложить к ней цацку.
— Это будет один из самых глупых поступкой в моей жизни, — усмехнулся я. — Если не последний. Я в Зоне давно и как-то не привык прикладывать одну непонятную штуку к другой…
— Осторожно! — крикнула Лата.
Я вздрогнул и чуть не выронил артефакт, который начал наливаться знакомым вишневым сиянием. Сталкерские инстинкты потребовали немедленно отбросить его подальше, но я не поддался. Когда интенсивность свечения достигла апогея, я аккуратно вытянул руку вперед и раскрыл ладонь — движение получилось естественным, словно я всю жизнь только тем и занимался, что активировал таинственные штуковины под ЧАЭС.
Мы затаили дыхание.
Первое время ничего не происходило. «Бумеранг» испускает рассеянный красноватый свет, от которого вокруг вздрагивали тени, Лата неподвижно стояла рядом, а я внимательно следил за происходящим, готовый при первом же признаке опасности бросить артефакт в сторону.
Когда я уже собрался признать попытку неудачной, в колонне что-то неуловимо изменилось. Сначала та ее плоскость, что бликовала, сделалась чуть светлее, приковав наше внимание. Ровный неживой свет исходил из самого материала, постепенно проявляясь на черной поверхности ветвистыми прожилками и становясь ярче. Внезапно грань вспыхнула небесно-фиолетовым сиянием, ослепив и заставив нас зажмуриться.
— Мать моя женщина! — вырвалось у меня.
— Артефакт и кристалл почувствовали друг друга, — щурясь, проговорила Лата. — Я же говорила, это ключ.
— И что теперь? — поинтересовался я, держа цацку на фоне призрачного сияния грани. — Замочную скважину нашли. Вставить в нее ключик и повернуть?
— Почему бы и нет, — с азартом откликнулась девушка. — Только вот… что за дверь нам откроется?
— В рай, — с иронией обронил я. — Или в ад. Или даже на выбор. Ты куда предпочтешь?
— Не паясничай, Минор, — серьезно сказала Лата. — «Бумеранг» способен менять течение времени, создавать петли. За дверью может оказаться что-то совсем иное.
Я не нашелся что ответить. А ведь и впрямь: кто знает, что сулит разгадка этой тайны? Мы, отбросив шанс продать цацки по баснословной цене и обеспечить себе благополучие на многие годы вперед, шли сюда за истинным знанием, которое дороже денег. Шли в надежде получить ответ на одну из самых зловещих загадок Зоны. Мы хотели приподняться на цыпочки и взглянуть чуть дальше других.
И вот теперь, на пороге открытия, мне вдруг стало страшно. Жуткий холодок охватил меня с головы до ног и сжал сердце. Это был реальный страх. Боязнь потерять что-то ценное и желанное в самом конце пути.
— Готов попробовать? — осторожно спросила Лата, так И не дождавшись от меня хоть какой-то реплики.
— Не зря же мы сюда приперлись, — ответил я.
— Вы вообще — умнички, — раздался зычный голос из-за колонны. — Стой как стоишь, сталкер. А ты, шлюшка, не вздумай ствол поднимать.
Вот так, братцы. Будь ты хоть трижды обстрелян, многоопытен и осторожен, как лань у водопоя, — если все внимание сосредоточено на чем-то одном, жди беды.
— Отбрось-ка «калаш» подальше, девчонка, — продолжил меж тем невидимый на контровом свете визитер. — Брыкнись на коленки и по-шустрому упакуй лапы на затылок.
— А минетик с проглотом не сделать? — с презрением выцедила Лата, не отбрасывая оружие, но и не рискуя вскидывать ствол.
Молодец, девчонка. Зачастую выиграть время — значит выиграть битву.
Визитер сухо рассмеялся и наконец вышел на освещенное гранью кристалла пространство.
Точнее, два визитера.
— О! — не удержался я от язвительного комментария. — Кирилл и Мефодий! Давненько я ваших славянофильских рыл не наблюдал. Как дела у «Чистого неба»? «Долговцы» вас еще не ассимилировали?
— Меня зовут Анатолий, — недовольно проворчал один из них.
— Все хамишь, сталкер, — зычно констатировал второй. — Напрасно. Не в том ты теперь положении.
Первый приспешник покойного полковника целился в девушку, а тот, что звался Кириллом, держал на мушке меня.
Оба были вооружены автоматами системы «Орда». Вот, оказывается, кто нас преследовал на трубе возле Саркофага! А я-то гадал, что за звук у выстрелов такой: вроде бы знакомый, но все равно какой-то чужой. Правильно, я эти стволы на слух еще не очень хорошо знаю.