— Кто он?! — спросила мама моя. Я сказала, что люблю Саяка, то есть тебя и не намерена выйти замуж, пока ты не вернешься из армии. Рассказала о том, что ты самый хороший парень, не пьющий, не курящий, что пишешь стихи. Услышав мои слова, мама моя взбесилась.
— Ах этот косой что ли?! Он еще пишет стихи?! О Господи, только не это! Разве поэты люди?! Они же врожденные неудачники — оборванцы, алкашы, дебоширы, разваратники! Яркий пример к этому, русский поэт, как его. Пушкин Александр Сергеевич, царство ему небесное, который умер нелепой смертью. Он умер где? Вот именно, на дуэле! Он даже не знал о том, как секунданты зарядили его револьвер холостым патроном. Вот какими наивными и доверчивыми бывают поэты! А Есенин Сергей Александрович? Он повесился на рукове своей рубахи, как он сам предвещал в своих стихах когда — то! Безумный Маяковский с лошадиными глазами тоже, между прочим, застрелился в аккурат, как американский писатель Эрнест Хемингуэй. Мандельштам сошел с ума и скончался в тюрьме. Лорку расстреляли! Машраба повесили, Поэт и падишах Бабур умер в Хиндустане, могила Фурката находится в Китае, Хамзу Хакимзаде закинули камнями в Шахимардане. Репрессированный Усман Носир умер вдали от Родины в сталинских лагерях смерти. Так что, доченька ты хорошенько подумай, прежде чем выйти замуж. — сказала она. Я сразу отвергла ее слова и сказала, что я люблю только Саяка и не намерена выйти замуж за каких — то богатых бизнесменов».
Вот такие письма писала тогда Зебо — продолжал думать Саяк. Тут резко зазвенел его мобильный телефон и он обрадовался узнав о том, что звонит его любимая Зебо.
— Алло! Здравствуйте моя несравненная красноармейка Зебуня! Как у вас дела? — начал говорить Саяк, шутя.
— У меня все хорошо. Как у вас самочувствие, товарищ комиссар? Все скачете галопом на железном каркидоне, попутно разгромив армию белогвардейцев во главе Колчака и Деникина, беспощадно уничтожая банды басмачей, размахивая саблей и гоняясь за шайками курбаши Куршермета и Ибрагимбека?
Такими веселыми разговорами они смеялись в трубки. Потом, неожиданно Зебо начала плакать. Саяк испугался.
— Что с тобой, любимая? Ты плачешь? — спросил он.
— Да, дорогой. Плачу от счастья. Знаешь, теперь нас трое! — продолжала плакать Зебо. Услышав такое, у Саяка екнуло серце.
— О чем ты, дорогая. Как это нас трое?! — крикнул в трубку Саяк, недоумевая.
— Саяк, ты сейчас стоишь или сидишь? — спросила Зебо.
— Стою в тамбуре у вагонного окна. А что? — ответил Саяк.
— Тогда сядь. Сел? Ну теперь слушай сюда. Я беременна! — сказала Зебо.
— Что?! Ты шутишь?! — сказал Саяк, выскочив с место, куда он сел только что.
— Какая шутка, дурачок, это правда! Ты стал отцом! — сказала Зебо. Саяк умолк. Потом сел обратно на пол и заплакал от счастья, трясясь всем телом, прислонившись к стене тамбура.
Глава 15
Нехорошие пассажиры
Саяк ехал дальше, глядя косым взглядом из окна вагона на бегущие мимо телеграфные столбы, деревья, дорожные знаки, холмистые леса, степные просторы, цветущие луга, реки и мосты, на плывущие паромы по реке, думая о своей верной, беременной жене Зебо, чувствуя угрызения совести, что он оставил ее с проблемами в таком периоде, когда она остро нуждается в его заботе.
Тут двое новые пассажиры, которые разместил в вагон проводник Тандиркаллаев, перебили его мысли, приглашая его к столу, чтобы вместе перекусить. Саяк, поблагодарив гостеприимных спутников, присоединился к ним. На маленьком столике, покрытый газетами были расставлены фрукты, копченая рыба, колбаса, помидорчики, соленые огурцы и различные напитки с водкой.
— Ну, господа, прежде чем приступить к приёму пищи, неплохо было бы познакомиться — сказал пузатый, кудрявый, сутулый, низкорослый пассажир с большой, несоответствующей с его телом головой, лет тридцати пяти сорока, выбритый, как очищенное яйцо, потирая ладони своих коротких рук друг о друга, словно муха над дерьмом и хитро улыбаясь.