— Меня зовут Канагеванна, а это мой друг Салосаримсакфанат — представился он.
Его друг Салосаримсакфанат оказался высоким сутулым и тощим типом с шарообразной головой, с вздутым лбом, в шляпе Джека потрошителя. Его чересчур длинные руки, напоминающие весла, висели ниже его колени, как у орангутанга.
— Меня Саяком зовут. Рад познакомиться с вами, господа — сказал Саяк.
— Взаимно — обрадовался Канагеванна, потом продолжал: — Ну вот, познакомились. Теперь я откупорю этот пузырь и выпьем яда зеленой змеи за знакомство и обмоем нашу встречу — сказал он, беря бутылку водки и стараясь ее открыть, грызя пробку, как голодная собака грызет кость. Бережно разливая водку по стаканам, Канагеванна произнес длинный тост. После того, как чокались стаканами, Канагеванна с Салосаримсакфанатом выпили водку, залпом осушив ограненные стаканы и закусили хрустящим соленым огурцом. Потом они оба удивленно уставились на Саяка.
— Ну, Саякбаааай! Что это такое а?! Так нельзя! Мы с вами плывем, как говорится, на одном корабле. Не на каком — нибудь Титанике, а на космическом судне, под названием «Земля», которое плывет в туманном и безбрежном океане вселенной. Давайте, дринкните водяру, пока она не остыла! — настаивал Канагеванна.
— Нет, я не пью спиртного — сказал Саяк.
Канагеванна с Салосаримсакфанатом замерли в миг, беспрестанно жуя хрустящего соленого огурца.
— Понятно. Религия не позволяет да? Да вы бросьте, Саяк, устраивать здесь цирк. Между прочем, мы тоже мусульмане. Как там, в индийском фильме поется: «Ту хинду бане гана мусульмане банега! Инсаааники авладиха инсаане банегааа! «Да, может мы не молимся пять раз в день, как вы, не ходим в мечеть на пятничную молитву, не держим пост в рамадане и выпиваем водку, словно воду, закусывая кусочками сала с чесноком в аккурат. Ну что поделаешь, ежели в этом безжалостном мире, не осталось источника радости, кроме водяры. Кругом бедность, безработица и нищета. А вы, друг мой поступаете, как последний религиозный фанат, который не уважает компанию. Я лично, готов выпить за компании не только керосин или чернилу, но и ядовитого химиката с ядерными отходами! — сказал обиженно Салосаримсакфанат.
— Нет, я не фанат. Я просто не люблю пить спиртного, веду здоровый образ жизни. Спортом занимаюсь — объяснил Саяк.
— Что?! Здоровый образ жизни?! А что, по твоему мы ведем больной образ жизни что ли? На что ты намекаешь, ты косой, а?! Вот сейчас разобью бутылочку о край этого столика, превращая ее в розочку, потом брик в бок и тебе конец! — сказал, разгневанно искривляя рот Салосаримсакфанат.
— Да ну его к черту — буркнул Канагеванна и налил водку в стаканы. Потом двое друзей сново выпили стоя за дружбу, потом опять. После четвертого стакана они захмелели.
Тут Канагеванна, вскочив с места крикнул: — Ах черт!
— Что такое?! — удивился Салосаримсакфанат.
— Глянь, мы поставили еду на портрет первого президента нашей страны, архитектора независимости, который напечатан в этой газете! — со страхом сказал Канагеванна, указывая на портрет.
— Да перестань, Канагеванна, не смеши меня! Какая независимость?! Какой президент?! Зачем нам такая независимость, где все воруют народное добро, бесплатно приватизируют заводы и фабрики построенные в советские годы нашими отцами и дедами а бедный народ страдает от тотальной безработицы, едут в соседние государства в поисках работы и куска насущного хлеба?! В советские годы такого не было! За ворованную копейку получали длительные сроки заключения! Сталин взяточников и коррупционеров эшелонами отправлял в тюрьмы и лагеря! Не было безработицы! Люди жили дружно и счастливо! А сейчас эвон как народы грызут друг другу глотки! Иногда я плачу, вспоминая те мирные, счастливые годы, тоскуя по СССР, думая о своем счастливом сказочном детстве, где мы шагали по улицам в красных пилотках, похожие на гребень петуха и с алыми галстуками на шеях, играя на барабане и на горне, типа: — Тутдугуду! Тутдугуду! Тантра-ра! Тантра-ра! Тантрарантра рантрара!. Как мы возлагали венки к подножию памятника дорогого Владимира Ильича, который стоял на постаменте с вытянутой рукой вперед, указывая нам верный путь к коммунизму! Эх какую страну развалили гады! Встретил бы я на улице этого Горбачева, я бы ударил женным, огнеупорным кирпичем по его башке с родимым пятном так, чтобы тот кирпич разлетелся в разные стороны, разбиваясь на мелкие, мелкие кусочки! — сказал разгневанный Салосаримсакфанат, плача и утирая слезы с глаз огромным дырявым носовым платком.