— Простите, Зебо ради Аллаха. Увидев вас у ворот, сердце мое екнуло. Дело в том, что вы очень похожи на мою покойную жену. Если не поверите на мои слова, то могу показать вам ее фотографию. Вы как ее двойница. Поэтому моя дочь принимает вас за свою маму — пояснил Нигман.
От этих слов на глазах Зебо тоже появились слезы.
— Успокойся, доченька, да, я твоя мама — сказала она, целуя девочку за щечки, поглаживая волосы и крепко обнимая ее.
— Ты больше не уходишь? Я тепей всегда буду с тобой, ядная моя — сказала девочка, не желая отпустить Зебо.
— Хорошо, солнушка. Как только я закончу свои дела — вернусь обратно, договорились? Умница ты моя — сказала Зебо. После этого Нигман, погрузив мешок на багажник велосипеда направился в сторону автобусной остановки. Зебо тоже последовала за ним с девочкой в руках. На автобусной остановке они попрощались и Нигману пришлось силой отнять свою дочку от Зебо. Девочка ревела, колотя по голове Нигмана своими маленькими кулаками.
Глава 54
Алфавит
— Плохо работаешь, «Итялак», плохо! — сказал Гисалаю Салавачу надзиратель исправительной колонии. (Слово «Итялак» означает в переводе на русский язык, как посуда для собак).
— Учти, если дело пойдет такими темпами, то сегодня или завтра вся колония будет знать о том, что ты работаешь на нас. Так что, спеши — предупредил он стукача Гисалая Салавача.
— О нет, нет, господин начальник! Я работаю. Только проклятые зеки, кажется, нашли новый способ общения. То есть они общаются, обмениваясь между собой тайными записками, которые они уничтожают сразу, после того, как прочтут. Не знаю как войти в доверие. Но я всё равно разоблачу их. Поверьте мне, утто начальник — сказал стукач Гисалай Салавач.
— Давай, давай, работай, Итялок, занимайся делом. Нам нужен результат — сказал надзиратель.
— Слушаюсь, господин начальник! — поклонился Гисалай Салавач и вышел из кабинета под надзором конвоиров. После этого его снова отвели в его рабочее место, то есть в камеру и подтолкнули пинком так, что он упал. Он стонал и охал, схватившись за живот.
— Гады, избили меня дубинками, ударили ногами в живот — корчился он. Ему помогли встать и дали воду.
— Спасибо, мужики — сказал он, присев и прислонившись к стене.
— Они еще не знают, кто я такой. Я всё равно выйду на свободу, совершив побег, как граф Монте Кристо! Клянусь, век воли не видать! — пообещал он, плача.
— Потише, чувак. Даже у стены есть уши. Откуда знаешь, может среди нас сидят мерзкие стукачи — успокоил его один из сокамерников. Потом написал на бумаге: «Видно, что ты реальный пацан, достойная смена, то есть. Именно такие люди нам нужны. Мы намерены совершить побег. Если хочешь, сбежим вместе».
— Да? — поинтересовался стукач Гисалай Салавач, прочитав записку взахлеб.
«Да. Но, для того, чтобы присоединиться к нам, ты должен выучить наш новый тюремный алфавит, так как мы общаемся между собой записками» — написал сново тот осужденный.
— Мужики, я готов выучить этот уникальный алфавит. То есть у меня хорошая память, фотографическая, можно сказать. Я был класскомом в школе. Даже меня выбрали председателем совета отряда, не зная о том, что я тайно курил, выпивал и воровал деньги у своих родителей. Конечно, все это может вам казаться смешным, но я окончил школу с золотой медалью. Одним словом, я способен выучить не только алфавит, но и целые книги — сказал шепотом стукач, осторожно оглядываясь назад.
— Мы тебе верим, граф Крысо — сказал тот осужденный. К вечеру вертухаи сново увели стукача на «собеседование».
— Ну, какие новости, Итялак? Чем порадуешь ты нас сегодня? — спросил куратор.
— Они обещали дать мне алфавит, чтобы я выучил — ответил тайный осведомитель.
— Нам это все известно. Ты это, давай по существу — сказал куратор.
— Хорошо, господин начальник. Вот я сегодня нашел бумажку. Она выпала из кармана одного глупого зека. Тут написано на ихнем новом алфавите что — то важное, предположительно о побеге — доложил стукач Гисалай Салавач.
— Это совсем другое дело! Молодец, Итялак! Теперь ты должен принести нам этот тюремный алфавит — сказал куратор, задумчиво закуривая сигарету, глядя из окна на заснеженные крыши тюрьмы.
— Хорошо, господин начальник, будет сделано! — пообещал стукач. Через несколько дней стукачу Гисалаю Салавачу удалось получить тот тюремный алфавит и он отнес его своему куратору. Надзиратели в присутствие стукача, начали читать ту записку, которая выпала из кармана неосторожного осужденного, при помощи того тайного алфавита, который принес стукач Гисалай Салавач по кличке «Итялак».