— Да, очень — ответила Зебо, стараясь улыбаться.
— Это похвально — сказала женщина и ушла.
Зебо, распродав яблоки, побежала в сторону книжного магазина и купила сборник стихов Саяка в твердом переплете. Придя домой, она спрятала книгу, словно бесценный алмаз под подушку. Вечером пришел Нигман на четвереньках, как всегда пьяный в стельку. Он долго бормоча что-то себе под нос, наконец заснул. Зебо зашла на кухню и осторожно открыв начала читать сборник стихов Саяка в свете керосиновой лампы у открытого окна. Вокруг горящей керосинки кружили мошки и мотыльки. Над деревней беспечно сияла круглая луна. Доносился ленивый и усталый лай далеких собак. Неугомонные сверчки пели во мгле свои первозданные монотонные песни то громко, то тише, то где — то вблизи, то вдалеке. Зебо восторженно читала стихи своего возлюбленного, позабыв себя и слезы катились по ее щекам, словно капли дождя по оконному стеклу. Особенно тогда, когда она читала стихотворение, посвящённое ей самой. Зебо читала долго и заснула прямо за столом. Она проснулась утром от громкого крика своего мужа. Нигман стоял с книгой Саяка в руке и ругался на чем свет стоит.
— Ах ты грязная праститутка! Ну ты паскуда! Сволочь, тварь! Да как ты посмела принести книгу своего косого вонючего козла в мой дом и читать! Я убью тебя! На, получай, канджык! Умри, скотина неблагодарная!
Такими словами он начал колотить Зебо, ударив ногами и руками куда попало. Зебо кричала, умоляя своего мужа, чтобы он не бил ее и зазывала людей на помощь. Дети тоже кричали, дрожа от страха. Пока соседи прибежали, Зебо потеряла сознания от нанесенных ударов. Нигман все кричал, рвя страницы книги Саяка вклочья и засовывая их в рот своей жены.
— На, ешь, сука, ешь! Тут учитель Увадагуппиев бросился на Нигмана и одним ударом повалил его на пол. Приехала милиция и увезла Нигмана в наручниках в участок.
Глава 64
Бумеранг
После того, как посадили Нигмана на пятнадцать суток, Зебо переехала с детьми к своим родителям. После отсидки Нигман попытался вернуть свою семью назад, но тракторист Нажмиддин его жестоко избил, потом выгнал пинком в зад, предупредив о том, что если еще раз хоть пальцем тронет его дочь, то он его просто убьет. После чего Нигман, чтобы отобрать свою дочь, обратился в суд с заявлением, но органы опеки и суд лишили его родительских прав, учитывая то, что он злоупотребляет спиртными напитками и ведет аморальный образ жизни. В это время во дворе стоял задумчивый сентябрь, шепча ранним и рыжим листопадом. Облетали алые клены, тополя и ивы в рощах и садах. Зебо подметала опавших листьев, слушая со вздохом громкие крики Саяка, который отпугивал стаи прожорливых птиц в виноградном саду, хлопая в ладоши, сидя со своим сыном Александром в шалаше на высоких сваях. Зебо, безмолвно плакала, подумав о том, почему она такая невезучая. Даже второй муж, который был хорошим человеком, трезвенником, семьянином, опустился ниже плинтуса, превратившись в пьяницу, сразу после того, как приехал Саяк.
— За что, господи! За какие грехи ты меня бросил в наземной ад? Что я сделала плохого?! — обращалась она мысленно к Аллаху, тихо плача. Джамила с Худоберды невероятно быстро освоились, подружившись, играли вместе с местными ребятами, бегая по улицам Куйганяра, звонко смеясь. Однажды Худоберды с Джамилой принесли домой сочные гроздья золотистого, сладкого винограда. Увидев это Зебо испугалась.
— Откуда эти гроздья винограда?! Украли что ли?! — спешно спросила она, подумав, что дети украли их из чужого сада.
— Нет, мамочка, мы не укяли. Эти вингйядние гяздья подайил нам косой дядя. Еще он покатал нас на телеге. Мы все залезли на телегу и сели на мягком сене, а косой дядя гнал лошадь по улицам дееевни. Мы кйичали — Уйяаааа! Уйяаааа! — пояснила Джамила.
Услышав такое, Зебо замерла на миг, потом тихо заплакала, тайком утирая слезы.
Такими мыслями, подметав двор, Зебо погнала корову с теленком к реке, чтобы они паслись на пастбище. Идя по дороге она снова начала думать о Саяке, о его стихах, которые читала в сборнике его стихов, кой порвал в клочья злой Нигман. Особенно ей запомнились его осенние стихи, где он описывал пейзажи родного края, облетающих кленов и тополей, Искрящиеся капельки росы на паутине, похожие на ожерелье, крики журавлей в тумане, дельту реки с шумящими высокими камышами. Не смотря на то, что Саяк живет с другой женщиной, Зебо все же иногда благодарила Аллаха за то, что ее возлюбленный Саяк вернулся живым и здоровым, за то, что он есть на этом свете. Такими мыслями Зебо пришла к берегу реки «Кашкалдак», где дехкане косили рис вручную, с помощью серпа. Над рисовым полем тучей летели шумные стайки воробьёв. В рисовых полях дехкане работали, одни жали спелый рис вручную, другие вязали скошенный рис в снопы, кто — то из снопов складывал копны. Вдалеке дымили костры. Береговые ивы и тополя облетали, тихо шумели высокие камыши, качаясь, словно пьяные на осеннем ветру. Издалека доносились крики чаек, кои неслись над дельтой, где все еще белели цветы кувшинок и лилий. Корова с теленком, осторожно спустившись к берегу начали молча пастись с другими коровами. Зебо, сидя над обрывом начало любоваться осенними пейзажами берега, задумчиво глядя вдаль. Тут, скрип колес старой телеги перебил ее мысли и она обернувшись увидел Саяка, кой стоя в телегу останавливал лошадь. Увидев это, у Зебо ёкнуло сердце от волнения и она встала, не зная что делать. Саяк спрыгнул с телеги и смело подошел к Зебо.