Марш посмотрел вверх.
— Мне было велено принести ее вещи на тридцать четвертый, и принести быстро. Хэнк себя едва до смерти не загнал, пока тащил их снизу ко мне. — Он поднялся на пару ступеней, явно очень торопясь. — Слушай, мне надо топать, иначе я потеряю работу.
Лукас ухватил его за рукав. Ниже по лестнице движение застопорилось: там идущие наверх раздраженно протискивались мимо спускающегося одиночки.
— Так очистка была или нет? — потребовал ответа Лукас.
Марш прислонился к перилам. Из его рации негромко доносились чьи-то переговоры.
— Нет, — прошептал он, и Лукасу показалось, что он сейчас взлетит. И промчится, огибая лестничные площадки, одним рывком минуя все пятьдесят этажей…
— Она вышла, но чистить не стала, — негромко добавил Марш, и его слова разбили мечты Лукаса вдребезги. — И ушла за те холмы…
— Погоди… Что?
Марш кивнул, и с его носа скатилась капля пота.
— Вот так взяла и ушла, — прошептал он, как рация с приглушенным звуком. — А теперь я должен отнести ее вещи к Бернарду…
— Я их отнесу, — предложил Лукас, протягивая руки. — Я все равно иду на тридцать четвертый.
Марш повертел коробку. Бедный помощник шерифа выглядел так, словно мог рухнуть от усталости в любой момент. Лукас принялся его упрашивать — как два дня назад просил у него разрешения увидеться с Джульеттой в камере.
— Позволь, я отнесу их вместо тебя. Ты ведь знаешь, что Бернард не станет возражать. Мы с ним хорошие друзья, совсем как с тобой…
Марш вытер губу и еле заметно кивнул, обдумывая его предложение.
— Послушай, я и так иду наверх, — не унимался Лукас, медленно забирая коробку у смертельно уставшего Марша, хотя бурлящие эмоции мешали ему сосредоточиться.
Гул голосов на лестнице превратился в фоновый шум. Мысль, что Джульетта все еще может находиться в бункере, уже ускользнула. Но известие о том, что она не стала чистить, а ушла за холмы, наполнило его другим чувством. Он испытывал подобное, когда наносил на карту звезды. Это означало, что никто уже не увидит, как тело Джульетты превращается в прах.
— Ты поаккуратнее, — сказал Марш, глядя на коробку в руках Лукаса.
— Я буду беречь ее, как свою жизнь. Поверь.
Марш кивнул. И Лукас помчался вверх по лестнице, обгоняя тех, кто поднимался, чтобы отпраздновать очистку. Вещи Джульетты негромко постукивали в коробке, крепко прижатой к его груди.
33
Давно ли замер твой последний вздох?
Инженер Уокер склонился над захламленным рабочим столом и поправил очки. Большие выпуклые линзы крепились к наголовному обручу. Тот мог бы показаться неудобным, если бы Уокер не носил его в течение большей части своих шестидесяти двух лет. Когда он установил обруч в нужное положение, черная микросхема на зеленой печатной плате стала видна совершенно четко. Уокер различал каждую блестящую металлическую ножку — паучью лапку, угодившую в ловушку серебристой лужицы застывшего припоя.
Кончиком очень тонкого паяльника Уокер коснулся припоя, одновременно нажав ногой на резиновую грушу под столом. Металл вокруг ножки расплавился и втянулся в соломинку. Одна ножка из шестнадцати освободилась.
Уокер уже собрался перейти к следующей — он не спал всю ночь, доставая из плат сгоревшие микросхемы, чтобы отвлечься от разных мыслей, — когда услышал в коридоре знакомый топот очередного носильщика.
Бросив на стол плату и паяльник, Уокер торопливо подошел к двери. Не отпуская ручку, он выглянул в коридор, когда парень пробегал мимо.
— Носильщик! — рявкнул Уокер. Парень неохотно остановился. — Какие новости, мальчик?
Мальчишка улыбнулся, показав белые молодые зубы.
— У меня большие новости. Но они тебе обойдутся в чит.
Уокер с отвращением хмыкнул, но все же принялся копаться в карманах. Он поманил парня.
— Тебя ведь Самсон зовут, верно?
Парнишка кивнул, тряхнув волосами.
— Ты был учеником Глории?
Парень снова кивнул, не сводя глаз с серебристого чита, извлеченного Уокером из кармана, в котором бренчала всякая всячина.
— Знаешь, Глория обычно жалела одинокого старика. И рассказывала мне все новости.
— Глория умерла, — возразил носильщик и протянул руку.
— Это точно, — согласился Уокер, вздохнув. Он уронил чит на протянутую ладонь, затем помахал морщинистой, покрытой пятнами рукой, ожидая известий. Ему страстно хотелось узнать новости, и за это он с радостью заплатил бы и десять читов. — Подробности, мальчик. Не пропусти ни единой.