— Итак. Не молчи, поговори со мной Алекс. Насколько я понял, ты готова к сотрудничеству? — произносит он глубоким бархатистым голосом.
Он делает шаг мне навстречу, я отступаю, но вот позади холодная стена, в которую упираюсь спиной. Бежать некуда. Смотрю ему прямо в глаза.
Ощущение, что время замирает.
— Я знаю тебя, — шепчу изумленно.
На глазах выступают слезы, горькие и ядовитые. Презираю себя за них. Хочется самой надавать себе пощечин. Я же никогда не плачу! Так почему сейчас?? Почему??
Дышу прерывисто. Обхватываю себя руками. Моя одежда грязная и рваная. Чувствую себя замарашкой перед ним…
— Я знаю тебя. Я действительно тебя знаю, — твержу одно и то же, не в силах поверить.
Почему именно он должен быть свидетелем моего унижения? Когда я так ужасно выгляжу, вонючая, грязная, дрожащая, почти без сил…
— Тогда назови мое имя.
Он улыбается уголками губ и это освещает его лицо, делая еще более прекрасным.
Мы виделись сто лет назад. Этот человек — мой родственник. Наверное, теперь — единственный — ведь весь мой клан погиб. Про него давно ничего не было слышно. Паршивая овца, бунтарь. Слишком необуздан, чтобы жить в стае. Но когда я была совсем ребенком, лет десяти, мы с сестрами и подругами бегали и подсматривали за ним, когда он приезжал с родителями навестить мою семью. Он тогда тоже был юн. Но уже невероятно красив. Невозможно было не влюбиться. Такое лицо невозможно забыть… Вот только поверить, что возможно стать еще красивее — сложно.
Его глаза… Эти черные незабываемые глаза. Густые иссиня‑черные волосы, тогда он носил их длиннее, они ниспадали на плечи. Теперь он стриг их коротко. Но и это ему шло. В двенадцать лет я засыпала с мыслью о нем и, просыпаясь, ощущала его присутствие. Его голос. Как я могла сразу его не вспомнить. Мы с сестрами называли его Темным ангелом. Он все время совершал проступки, и отвечал перед советом.
Моя темная мечта. Красивый и призрачный.
Воспоминания точно ураган пронеслись в голове окутав жаром страсти.
Но ведь я давно не та глупая девчонка, что грезила плохим парнем! Тем более, намного старше! Наверное, лет на десять… может чуть меньше…
И насколько помню, он мне приходился… Дядей?
О боже. Как это пошло звучит — вожделеть своего дядю. Наверное, если бы я могла, я бы сейчас покраснела… Но я не могу. Потому что кровь покинула мое лицо. Потому что я на грани обморока…
— Раз вспомнила, назови мое имя, — звучит приказ.
И я выдыхаю:
— Кейсер.
Снова длинная пауза. Мне хочется убежать. Смотрю на него с замешательством и страхом, потом меня охватывает порыв ярости. Руки сжимаются в кулаки. Прячу их за спину, делаю несколько шагов назад, упираюсь в стену, царапаю ее обломанными ногтями.
Кейсер в один шаг оказывается возле меня, вплотную, меня затапливает его энергетика. Он обхватывает меня за предплечья.
— Успокойся. Тебе незачем бояться меня, я не причиню вреда, сама знаешь. Давай поговорим. Знаю, это непросто. Слишком многое произошло. Ты слишком многих потеряла.
Мягкие бархатистые нотки в его голосе завораживают, успокаивают. Но я упрямо трясу головой.
— Некоторые полагали, что это ты причина их гибели.
Кейсер наклонялся все ниже и ниже, на какой‑то миг наши лица соприкасаются. Он произносит почти шепотом:
— Это логично, я не виню тех, кто думал так. Но это ложь. Мне незачем вырезать свой клан.
Его голос неподражаемо красив. Ловлю себя на том, что умираю от желания подчиниться его темной власти. Руки Кейсера сжимаю мои плечи до боли, наверняка останутся синяки. Но мне даже такие касания — наслаждение. Бездонная глубина его черных глаз затягивает. Хочется утонуть в этом омуте, не задавая вопросов. Покориться навеки. Не сопротивляться.
Я думала, что сильна. После испытаний, что пришлось пережить. После той школы, где меня избивали и ломали. Рид. Старший брат Кейсера. Оба этих брата — чудовища. Почему я вечно попадаю в их лапы?
Я знаю, что это холодные и циничные оборотни, которым неведомо ни сострадание, ни любовь. Тогда почему зная это, я не могу освободиться из‑под власти этого темного гипнотического взгляда.
Кейсер приподнимает мои руки, разглядывая запястья. Кожа на них содрана, они в крови. Я же столько дней провела связанная, пытаясь освободиться. Это было унизительно. Я ненавидела своих мучителей, что похитили прямо с улицы, пленили меня. Но где сейчас моя ненависть? Почему я таю от его прикосновений?
— Тебе надо в лазарет.
Простые слова, довольно равнодушная констатация факта, так почему его голос пронизывает до самых кончиков пальцев.