Я пытаюсь убедить себя, что это не может быть правдой. Только не из-за того, как он прижимает меня к себе и держит рядом. И все же он что-то скрывает от меня. Думаю, мне следует начать делать то же самое. Может быть, мне стоит дать моему Кадзуо почувствовать, каково это — даже если это убьет меня — скрывать от него свое сердце.
Возможно, это единственный способ заявить права на его сердце или, по крайней мере, защитить мое.
Глава 17
Кадзуо
Меры безопасности довольно жесткие. Я ожидал, что так и будет, и, как ни странно, я чувствую себя лучше, когда беру Мэй с собой. Она должна быть защищена.
Исаму Ито начал войну против меня, что крайне опрометчиво, но даже он не настолько глуп, чтобы нападать на правящие семьи преступного мира на нейтральной территории. Это пробудило бы спящего дракона в Японии, и вся мощь Якудзы была бы брошена против Ито.
— Здесь прекрасно. — Мэй широко раскрывает глаза, когда наша машина подъезжает к дому. Большие деревья перед домом увешаны белыми гирляндами, которые каскадами падают на землю, усыпанную лепестками цветов. Это напоминает о весне, о танце цветущей сакуры и обещании обновления.
— Не так прекрасно, как ты, маленькая бунтарка. — Я нежно целую ее, ощущая вкус ее губ, когда она улыбается.
— Ты умеешь красиво говорить.
— Да? — Я провожу рукой по ее боку, ощущая шелковистую ткань платья, которая не может сравниться с нежностью кожи под ней.
— Когда захочешь.
— Готовы? — Спрашивает Тору с водительского сиденья.
— Да. — Я еще раз целую Мэй, затем выхожу и помогаю ей выйти из машины.
— Ты знаешь план. Не выпускай Мэй из виду, что бы ни случилось.
— Я знаю. — Тору качает головой. — Ты говорил мне это миллион раз на двух разных языках. Кажется, я понял.
— Не волнуйся. — Мэй сжимает мою руку. — Я с тобой.
Черт. Ее уверенность во мне — как выплеск чистого адреналина. Это именно то, что мне нужно.
Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:
— Пойдем. Я собираюсь показать тебя.
Она мило улыбается, когда я веду ее вверх по лестнице к открытым парадным дверям. Когда мы входим, в воздухе разносится музыка, и несколько главарей Якудзы кивают мне.
Мимо проходит официант с подносом шампанского. Я беру один для Мэй и протягиваю ей.
— О, пузыри. — Она пьет маленькими глотками, пока я веду ее из фойе в сверкающий бальный зал. Музыка здесь звучит громче, танцпол заполняют люди. Большинство из них, скорее всего, наемные работники или, возможно, старшие дети начальства. Они определенно наслаждаются происходящим, все двигаются в такт музыке, пока официанты проходят вдоль стен с подносами, полными еды и напитков.
— Это намного веселее, чем я ожидала. — Глаза Мэй расширяются, когда ди-джей начинает играть что-то более тяжелое. Ее бедра двигаются в такт ритму, и я не могу удержаться от того, чтобы схватить ее и притянуть к себе. Она прижимается ко мне, затем поворачивается спиной. Когда ее попка прижимается к моей эрекции, она улыбается мне через плечо.
— О, моя маленькая бунтарка. Ты просто напрашиваешься на наказание. — Я крепче сжимаю ее бедра и прижимаюсь к ней своим членом. — И ты получишь его сегодня вечером.
Она дрожит, но продолжает двигаться в такт музыке. Я растворяюсь в ней, в аромате ее кожи и мягкости ее темных волос. Она — подарок, которого я не заслуживаю. Хидео не следовало посылать ее ко мне, но я чертовски рад, что он это сделал. Возможно, он знал, что она будет значить для меня. И тут до меня доходит — Хидео планировал это с самого начала. Он знает меня лучше, чем кто-либо другой, и, хотя он не очень понимает Мэй, он определенно знает, что с ней делать. Это то, чего он хотел. Мы оба. Я был дураком, что не понял этого раньше.
— Что? — Она поворачивается в моих объятиях и смотрит на меня снизу вверх. — Что не так?
— Ничего. Абсолютно. — Я крепко целую ее и прижимаю к себе. Я знаю, что в других семьях об этом будут шептаться, но мне все равно. Я хочу, чтобы они знали, что она моя. Полностью, черт возьми, моя.
Она хватается за мой смокинг и встает на цыпочки на каблуках. Когда я провожу языком по ее языку, она стонет мне в рот. Я хочу ее прямо здесь и сейчас. Но не могу получить ее.
Отстраняясь, я кладу руку ей на горло.
— Скоро, маленькая бунтарка, я отдам тебе каждый дюйм своего тела и никогда не остановлюсь. Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что это тебя погубит.
— И тогда я навсегда останусь твоей шлюшкой? Это правда? — Она невинно хлопает ресницами.