— Да. — Я ухмыляюсь. — Никто и никогда не будет держать нашу малышку взаперти.
— Это правда. — На его губах появляется улыбка. Он полон энтузиазма. Ему нравится, что Сакура хитрая. Девочка может появиться из ниоткуда и выпутаться из чего угодно. Ее колыбелька была шуткой. Она научилась выбираться из нее в мгновение ока. Таймер для приготовления следующей порции печенья начинает срабатывать, отвлекая меня от моих мыслей.
Кадзуо хватает одну из варежек и открывает духовку, пока я заканчиваю готовить чайный поднос.
— Бу! — Сакура вскрикивает, прежде чем выпрыгнуть с Кузи на руках. Ее личико покрыто крошками от печенья. Я почти уверена, что вижу несколько маленьких крошек и на мордочке Кузи.
— Вот и все. — Кадзуо ставит поднос с печеньем на стойку. Сакура вскрикивает и бросается бежать. Кадзуо бросается за ней. Нескольким охранникам приходится отскочить с их пути. Звуки смеха Сакуры разносятся по всему дому, наполняя мое сердце радостью.
Мой Кадзуо — замечательный муж, но он совсем другой, когда дело касается нашей малышки. Он самый лучший отец на свете. Как бы я ни любила своего отца, мне не всегда нравилось, как он меня воспитывал. Кадзуо более практичен. Он готов проявлять к нашей дочери нежность и любовь. Он действительно позволяет ей быть самой собой. Я не думала, что смогу любить его больше, но, увидев его с нашей дочерью, поняла, что я ошибалась.
С помощью лопатки я выкладываю немного свежего печенья на поднос, затем добавляю в чайник горячую воду и выношу поднос на задний дворик, где на теплом солнышке сидит мой отец.
— У меня свежее печенье с кунжутом, — говорю я, ставя поднос на стол.
Хотя мне, возможно, и не нравится, как меня воспитывал мой отец, за эти годы многое изменилось. Я не уверена, потому ли это, что он старше, или Сакура как-то повлияла на него. Все, что я знаю, это то, что с ней он ведет себя иначе, чем со мной. Я так благодарна за это. Мне нравится, насколько они близки.
— Пока я здесь, я получаю все углеводы. — Он берет с подноса одно из кунжутных печений, пока я завариваю ему чай.
— Знаешь, ты тоже можешь есть углеводы дома, если хочешь. — Я никогда не пойму, как моя мачеха контролирует этот дом.
Полагаю, кухня — единственное место, откуда она его удерживает. Я не видела ее с тех пор, как уехала из дома. Она никогда не приезжает с моим отцом в гости. Я удивлена, ведь он, кажется, стал приезжать все чаще. Честно говоря, я вообще не понимаю их отношений.
— Наверное, так будет лучше. — Он берет с подноса еще одно печенье.
— Почему ты женился на ней? — Спрашиваю я. Мне любопытно, как он оказался с моей мачехой. Нелогично, что у него так хорошо получалось сводить нас с Кадзуо, но не получалось со своими собственными отношениями. Мой отец каким-то образом знал, что мы с Кадзуо идеально подойдем друг другу, даже не встречаясь. Не имеет смысла, что он обрек себя на брак без любви.
— Жизнь Сачи была нелегкой. Ей нужна была защита, а мне нужна была мать для моей дочери. — Я пристально смотрю на него. В Сачи нет ни капли нежности.
— Я знаю, что у нее это ужасно получалось, — вздыхает он. — Я думал, что у нее это получится лучше, чем у меня, но ошибался.
— Ты ошибался? — Повторяю я. Он только что это сказал?
— Горе делает это с тобой. Я знал, что никогда не полюблю Сачи. Мое сердце было в безопасности, но она была разбита сильнее, чем я думал тогда. Я чувствовал себя виноватым.
— Из-за мамы? — Он никогда не говорил о ней, хотя ее фотографии до сих пор висят в доме.
— Я могу бороться со многими вещами, но рак — не одна из них.
Я протягиваю руку, чтобы взять его за руку. Печаль в его глазах разбивает мне сердце. Я не хочу думать о мире без моего Кадзуо.
— Кадзуо дает тебе то, чего не смог дать я.
— Он был твоим способом загладить свою вину передо мной?
Он кивает.
— Спасибо, что отправил меня сюда. — Я сжимаю его руку.
— Он меня поймает! — Кричит Сакура, выбегая из дома. В мгновение ока мой отец начинает двигаться, подхватывая Сакуру на руки и усаживая к себе на колени. Кадзуо выходит из задней двери, а Кузи идет рядом с ним. Вскоре Кузи запрыгивает на стол.
— Теперь я тебя поймал. — Папа начинает щекотать Сакуру. Она разражается смехом, воруя при этом печенье. Мое сердце тает, когда я вижу их вместе.
— Я вижу, ты недостаточно быстр, — поддразниваю я мужа.