Джейсон, видимо, заметил отвращение Люси, потому что он старательно вращает бедрами прямо перед ее лицом, а она просто отворачивается и смотрит в пол. Я вижу, как покраснели ее щеки. Все остальные улюлюкают.
Дрожь пробегает по моему телу, и я замечаю, что мои руки сжаты в кулаки. Я удивленно смотрю на них, а потом заставляю себя расслабиться.
— Хорошо, хорошо, — директор Уилсон объявляет по микрофону, — теперь давайте все вместе пойдем на обед. Сохрани энергию для игры, Джейсон.
Музыканты доигрывают последние ноты, и мы устремляемся из зала. Я оглядываюсь назад, но Сета поглотила толпа. Я надеюсь, что Сет Акоста не из тех парней, которые носят футболки с надписью «красивые ножки — когда они открываются?». Он выглядит так же круто, как ральф маччио в «Изгоях», но я все равно не хотела бы встречаться с парнем, который носит такую футболку. Даже у моих воображаемых парней должны быть правила поведения.
По пути в столовую нас в Клодией пихают и толкают, и я внезапно оказываюсь рядом с Люси. Она идет вдоль стены и постоянно врезается в шкафчики плечом, совершенно не смотря по сторонам. Я хочу предложить ей поесть вместе с нами в столовой, но мысль о том, чтобы изменить мою социальную рутину и поговорить с кем-то новым, почему-то пугает меня.
После того как она высказалась на занятии мистера Дэвиса, я знаю, что Люси — не та девочка, которая боится быть центром внимания, даже если это не делает ее популярной. Я тоже не хочу быть популярной, потому что популярные люди в Ист Рокпорт Хай — те еще придурки, но мне нравится оставаться незаметной. Хотела бы я, чтобы мне было все равно, что люди думают обо мне. Как и моей маме. Она никогда не пряталась, пока была здесь. Вот почему она стала «Бунтаррркой».
Добравшись до столовой и сев за наш столик, я ищу глазами Люси, но нигде ее не вижу. Как и Сета Акосту. Зато вижу Джейсона в его тупой футболке, гордо вышагивающего перед первогодками.
Интересно, что бы сейчас сделала Чудо-женщина? Или моя мама. Или солистка Bikini Kill. Они бы не побоялись привлечь к себе лишнее внимание. Что бы они сделали с Джейсоном? Может, подошли бы прямо к нему и сказали, какая отвратительная у него футболка? Может, взяли бы ножницы и разрезали ее на мелкие кусочки?
Хотя последнее ему бы понравилось. Смог бы показать свои кубики на животе.
Я откусываю кусочек сэндвича с ветчиной и слушаю, как девочки обсуждают, где нам лучше сесть сегодня вечером. Я откладываю сэндвич в сторону — есть совершенно не хочется.
— Так во сколько мне тебя забрать? — спрашивает Клодия, пиная меня под столом.
— Я не поеду. — Услышав собственные слова, я удивляюсь не меньше Клодии. И, как ни странно, чувствую облегчение.
— Что? — Клодия хмурится. — Мы только что говорили, что моя мама разрешила взять ее машину.
— Мне не очень хорошо. — Я выбираю самую легкую отговорку.
Кейтлин протягивает руку и касается моего лба. У нее около пяти младших братьев и сестер, поэтому она постоянно ведет себя как мама.
— Думаю, у тебя нет температуры, — говорит она мне. — У тебя что-то болит? Знобит?
— Что-то с желудком. — Я отталкиваю обед в сторону.
— Ух, держись подальше, — говорит Мэг, отодвигая стул к другому концу стола. — Не хочу заболеть.
Клодия внимательно на меня смотрит. Всего несколько минут назад со мной все было хорошо, я заглядывалась на новенького.
— Не знаю, что это такое, — признаюсь я. Это правда. Что-то изменилось, когда я сказала, что не пойду на игру.
Или это произошло во время собрания, когда я увидела футболку Джейсона?
Или еще раньше?
— Может, тебе надо пойти в медпункт, — говорит Кейтлин. — Хочешь, кто-нибудь из нас проводит тебя?
— Нет, я сама дойду, — отвечаю я. — Но спасибо.
— Напишешь мне потом? — просит Клодия. В ее тихом голосе слышится обида. А может, она просто не знает, как реагировать на мое странное поведение.
Медсестра Гарсиа разрешает мне отдохнуть на одной из кроватей в медпункте. Тут мило, прохладно и тихо. Звонок на шестой урок затих, а я лежу и смотрю на постер «кашель или насморк? Закрывайтесь локтем, пожалуйста!». Маленькие фигурки девочки и мальчика кашляют и чихают в локоть. Я наслаждаюсь тишиной в своем маленьком больничном коконе, пока все остальные сидят на уроке. Пока наконец не звенит звонок с последнего урока.
— Тебе лучше? — спрашивает медсестра Гарсиа, когда я вхожу в кабинет, моргая от яркого света.