Вдруг послышались чьи-то шаги и девушки увидели перед собой юношу лет семнадцати. Он был высокий и тонкий, с красивым лицом и большими глазами. Он зазорно улыбнулся, показав свои красивые зубы, и присел рядом с девушками. Он рассмотрел их своими угольно-черными глазами и спросил:
- Как вы себя чувствуете, Нона-сан, и моя дорогая сестра Ёна-сан?
- Хорошо, а ты? – Ёна посмотрела на своего брата.
- Плохо. После того, как уехала Марико-сан, жизнь в этом доме стала мне не мила.
- Почему же? – лукаво спросила Нона.
- Марико-сан была для меня как мать. Если бы не она, я бы никогда не стал самураем.
Канури, так звали юношу, внимательно следил за изящными пальцами Ноны, перебирающими четки, и подумал: «Какая она красивая! Если бы она не была наложницей господина Бунтаро-сана, я бы предложил ей стать моей женой».
XIII глава
В замке на всех этажах горел свет, никто не спал. Хидэеси поднялся на второй этаж и прошел по коридору, завернул в зал, где его поджидал старый генерал и советник Миямо Тоёни. Он почтительно поклонился Хидэеси, который также ответил на поклон. Тайко сел на свое почетное место и сказал:
- Я послал за вами, чтобы посоветоваться…
- Я слушаю вас, господин Хидэеси, - старик был длинный и сухощавыйю
- Послушайте меня. Я начал войну с Кореей, чтобы захватить потом и Китай. Я понимаю, это очень рискованной, но часть моего войска уже направлено к берегам Кореи.
- Да, это правильно. Я предлагаю посылать по немного войска, чтобы силы увеличивались постепенно. А когда враг увидет, что наши силы не уменьшаются, а прибавляются, то он испугается, а его страхом и смятением нужно будет воспользоваться.
- Тем более, что Китай сейчас раздроблен, каждый правитель старается выколоть глаза другому. По одиночке им никогда не справиться.
Наступило молчание. Тоетоми Хидэеси обмахивался веером, отногяя мух. Наконец Моямо спросил:
-Господин, а какие генералы и командиры отправились в Корею?
- Хиро-Мацу, Бунтаро, Игури, Куёно и другие.
- А кто такой Бунтаро?
- Сын Хиро-Мацу.
- Бунтаро – сын генерала Хиро-Мацу? Это не тот ли мужчина с безобразным лицом, который был всем недоволен?
- Именно…
Моямо наклонился к уху Хидэеси и прошептал:
- С Бунтаро мы точно одержим победу. Он своей внешностью распугает всех врагов.
Раздался смех. Хидэеси взял носовой платок, чтобы вытереть слезы смеха:
- Если Бунтаро одержит победу и вернется живым, я все равно убью его. Он слишком умен и хитер, чтобы держать его подле себя.
- Я думаю, никто особенно не заметит, что этой обезьяны не будет в живых.
- Все будут только рады. Будь он трижды проклят, несчастный идиот! – раздался смех.
Тоетоми Хидеэси приказал принести саке.
Ночью в каюте стало холодно. Чтобы не простыть, Бунтаро накрылся вторым одеялом и сразу же заснул. Когда он проснулся, было уже утро, первые лучи солнца освещали каюту, слышался плеск волн. Лежа в полудреме с закрытыми глазами, мужчина почувствовал, как кто-то трясет его за плечи. Он медленно открыл глаза и увидел Сувари.
- Что случилось? – спросил Бунтаро сонным голосом.
- Вставай. Пока все еще спят, я хочу тебе кое-что показать.
Бунтаро медленно встал, разминая суставы, и также медленно пошел за своим лекарем. Сувари взял его под руку и сказал:
- Быстрее. Нельзя пропустить ни минуты.
- Куда вы меня ведете?
- Быстрее…
Они прошли на палубу и подойдя к носу корабля, остановились. Сувари рукой показал на восток и у Бунтаро перехватило дыхание. Такой красоты он не видел никогда в жизни! Солнце поднималось из-за горизонта, переливаясь разными цветами: золотоым, желтым, оранжевым. Лучи солнца озаряли небо и море золотисным цветом, делая их похожими на золотые дворцы. «Зачем эти войны, зачем смерть, если есть в жизни такая красота! – думал Бунтаро. – Люди ищут счастья в деньгах, но не я… Зачем нужно богатство, если тебя окружает такая природа, если ты знаешь, что живешь и видишь эту красоту. Я лучше был бы бедным, чем богатым, ибо богатство и деньги сделаи меня несчастным человеком. И если бы не они, я никогда не поехал бы на войну убивать людей».
Мужчина повернулся к Сувари и крепко прижал его к груди; он почувствовал как глаза его наполнились слезами. Бунтаро никогда в жизни не чувствовал столько радости, сколько сейчас. Его легкие наполнились кислородом, сердце учащенно забилось, он глубоко вздохнул и закрыл глаза.
К ним подошел Хиро-Мацу и, увидев сына, стоящего на носу корабля и смотрящего на небо, спросил: