Сувари настолько стало жаль этого человека, что он медленно подошел к нему и спросил:
- Тебе больно?
- Сувари, ты ведь знаешь, что сердцу моему еще больнее.
- Бунтаро, позволь мне перевязать тебе рану.
- Мне все равно. Не хочу больше жить.
- Никогда не говори так! Нельзя!
– Если даже мой собственный отец желает мне смерти, то кому я нужен?
- Мне ты будешь нужен всегда.
Сувари взял бинт и осторожно перевязал раненную руку Бунтаро, обработав ее целебными мазями.
- Спасибо, - ответил Бунтаро и слегка улыбнулся.
На следующий день Хиро-Мацу почувствовал себя лучше. Он быстро оделся и вышел из шатра. Солнце только встало из-за горизонта и потому желто-оранжевое небо произвело на него необычное впечатление.
Лагерь еще спал. Повсюду лежали спящие самураи, на земле в разных местах лежали угли от костров. Внимание Хиро-Мацу привлек один человек, спавший на траве под плащем. Старый генерал подошел поближе и узнал в нем своего сына, с которым так грубо обошелся вчера.
- Бунтаро, вставай, - тихо проговорил Хиро-Мацу.
Бунтаро медленно открыл глаза и сонным голосом спросил:
- Кто здесь?
- Твой отец. Вставай, нам надо поговорить.
Молодой человек неохотно встал, потянулся и медленно пошел за своим отцом. Бунтаро был уверен, что Хиро-Мацу снова будет унижать и оскорблять его, и поэтому его сердце сильно и волнительно забилось.
Когда оба мужчины вошли в шатер, старый генерал усадил сына на почетное место и сказал:
- Я хочу извиниться за вчерашнее. Просто мне было так плохо, что я видел врага в каждом человеке. Я даже и не помню, что наговорил тебе. Пусть тогда все плохие слова перейдут ко мне, чтобы я смог расплатиться за зло, которое причинил родному мне человеку.
- Отец, что вы! Во всем виноват я. Это был мой долг защищать вас, но я не выполнил его. И потому как самурай должен быть опозорен.
- Нет, Бунтаро, ты ни в чем не виноват.
Бунтаро медленно прошелся по шатру и, усевшись на прежнее место, тихо сказал:
- Отец, пожалуйста, отпустите меня с моим войском на запад.
- Я разрешаю тебе это, - грустно ответил Хиро-Мацу.
Бунтаро уже собрался было выходить из шатра, как вдруг услышал голос отца:
- Береги себя, сын мой.
- Я постараюсь, отец.
Когда молодой человек вышел на улицу, к нему с поклоном подбежал высокий самурай лет шестнадцати и сказал:
- Господин, недалеко от того села наши лазутчики поймали человека необычной внешности.
- Где он?
- Вон там, - юноша показал в сторону собравшейся толпы.
- Юки-сан, скажи, что я сейчас подойду.
Юки быстро побежал исполнять приказ.
Когда к Бунтаро подвели пленника, он очень удивился его внешностью. Пленник был высокго роста, с длинной черной бородой и неподвижными карими глазами. На голове у него красовался тюрбан с рубином. Одежда была сделана из дорогой парчи.
- Кто ты? – спросил Бунтаро.
- Меня зовут Омар ибн Масуд. Я араб, родом из Дамаска.
-Что ты здесь делаешь?
- Я купец. Весь мой товар захватили твои воины и конфисковали.
- Чем ты торгуешь?
- Коврами, пледами из шерсти тангутских верблюдов, шелком, атласом, парчей, утварью.
- Что за книгу ты держишь в руках и почему так сильно прижимаешь ее к груди?
- Это наш священный Коран, господин. Мы, мусульмане, верим в Единого Бога и Его пророка Мухаммада, Мир да пребудет над ним.
Бунтаро велел своим самураем принести вещи, отнятые у Омара. Когда он увидел все богатства Ближнего Востока, ему стало интересно из чего сделана та или иная вещь. Омар рассказывал так, будто бы сам мастерил все своими руками. Бунтаро очень понравился красный ковер с золотым рисунком. Он отдал приказ своим людям доставить эту роскошь Хиро-Мацу. Остальное мужчина разрешил взять самураем, отложив самое дорогое для господина Хидэеси.
- В каких странах ты побывал? – спросил Бунтаро после того, как воины разобрали товары купца.
- Я бывал во многих старнах, в частности в Китае, Персии, Испании, Нидерландах.
- Ты, говоришь, был в Китае? Какая же там страна?
- Китай – очень мощная империя, за ее стенами спрятаны несметные богатства!
- Богатсва. А что ты знаешь о китайской армии и ее полководцах?
- Я побоюсь оказаться несведущим в этом вопросе, но я посещаю Китай ради торговли и ничего более. Так что о военной мощи Империи я ничего не могу сказать.
«Хитрец, - подумал Бунтаро, - ну да ладно. Я и без твоей помощи обойдусь. А пока радуйся, что смог сохранить свою голову», - в слух же спросил: