- Бунтаро, вернись! – закричал Хиро-Мацу, но тот его уже не слышал.
Бунтаро увидел, как воины дерутся друг с другом, и какая-то ненавистная ярость родилась в нем. Мужчина сжал рукоятку своего меча и вытащил его из ножен, но тут нахлынула более мучительная боль и Бунтаро увидел врага, на лицо еще совсем молодого юношу, который нацелил на него стрелу.
«Наконец-то смерть меня нашла», - с радостью подумал мужчина и бросился на врага.
Юноша натянул тетеву и пустил стрелу. Стрела пробила насквозь горло Бунтаро, на землю закапала темная кровь. Но Бунтаро уже боли не чувствовал…
Хиро-Мацу, увидев, что случилось с его сыном, бросился в пучину боя и снял с лошади тело Бунтаро. Он отнес его подальше от боя и, упав на колени, горько заплакал.
На старой кобыле подъехал Сувари. Он медленно слез с лошади и со слезами на глазах воскликнул:
- О Будда! Что же теперь будет? Бедный мой, бедный мой Бунтаро. Что же с тобой случилось?
Старый лекарь опустился на колени и осторожно вытащил из горла Бунтаро стрелу. Брызгнула кровь, запачкав руки и одежду Сувари.
Хиро-Мацу поднял глаза, в них застыла боль. Он сквозь зубы промолвил:
- Я отомщу за смерть моего сына, - с этими словами старый генерал взлетел на своего коня и пустился туда, где продолжалось сражение.
Хиро-Мацу от ярости рубил всех подряд. За день от убил пятьдесят вражеских солдат. Юношу, убившего Бунтаро, он обрек на мучительную смерть, порезав его вдоль и поперек, и сбросив его на землю. Истекая кровью, юноша не заметил, как десять коней промчались по нему, оставив на земле лишь лужу крови.
К вечеру сражение закончилось. Воины Шэдэо окружили врага и разбили его окончательно. Курагу, поняв свое поражение, решил сбежать. Он переоделся в женское платье и со своими личными телохранителями попытался прорваться через кольцо. Но его замысел был раскрыт, а сам Курагу убит своим же слугою, который рассказал о том, что готовил его господин против императора.
Шэдэо получил послание от Сына Неба, который провозгласил его сегуном.
VI глава
Дома было тихо и мрачно. Все: и слуги, и хозяин, и Сувари были одеты в белое кимоно. Женщины и девушки смыли косметику, сняли все украшения.
В большой спальне было все чисто прибрано. Везде стояли вазы с веточками сакуры. Тело Бунтаро было завернуто во все белое, волосы на голове хорошо промыты и расчесаны. Руки сложены на груди.
Хиро-Мацу и Сувари сидели рядом с телом и молча смотрели в это безжизненное, но столь теперь прекрасное лицо. Черные волосы Бунтаро еще переливались синевой.
- Погиб мой единственный сын. А ведь каким я был глупцом раньше! Только сейчас я понял, как сильно я люблю Бунтаро, - генерал наклонился над телом и прошептал. – Спи теперь спокойно, мой мальчик. Никто уже не потревожит твой сон. Ты был и есть мой самый любимый ребенок. У меня было еще пять дочерей, но никого я так не любил как тебя. Прости меня, Бунтаро, за все. Ты мучался и страдал всю жизнь ради других. Теперь пришла моя пора взять все на себя.
- Не мучайте себя, Хиро-Мацу-сан. Ваш сын понимал вас. Он вам все уже давно простил, - ласково произнес Сувари.
Генерал поцеловал лоб умершего и сказал:
- Какой он красивый!
- Кто? – переспросил лекарь.
- Бунтаро… сейчас он такой красивый.
У ворот процокали копытами лошади. Слуги известили, что приехал Суруки.
- Пусть войдет, - сказал Хиро-Мацу.
В комнату зашел высокий, тонкий юноша с красивым лицом. Суруки было уже семнадцать лет. Увидев своего внука, Хиро-Мацу обнял его и сказал:
- Здравствуй, дитя мое. Как хорошо, что ты приехал к нам.
- Я хочу видеть тело моего отца, - спокойно ответил юноша и, усевшись на подушку, долго и печально смотрел на тело Бунтаро.
- Да, Суруки, твой отец был замечательным человком… - начал было генерал, но Суруки перебил его:
- Да, мой отец был хорошим и смелым человеком. Только вы не замечали этого!
- Я попросил у него сегодня прощение…
- Прощение нужно было просить пока он был жив. Теперь бесполезно что-либо изменить. Человека больше нет и никогда не будет, - с этими словами Суруки покинул дом и с тех пор никто его так и не видел.
Одни говорили, будто он убит на войне, другие молвили, что он уплыл в Китай. А третьи доказывали, что юноша совершил сеппуку. Но это все доказать так и не удалось.
ЭПИЛОГ
По японским обычаям тело умершего сжигали на костре, а останки закапывали в землю. Но Хиро-Мацу решил все изменить. Он позвал искусного мастера, который из дерева сделал гроб. Затем гроб покрыли лаком, чтобы не сгнило дерево, и в него положили тело Бунтаро.