– Миледи, прошу вас сюда, – Приветствовал меня Кеол, отодвигая для меня раскладной стул, установленный рядом с его троном, который уже основательно утоп в песке, несмотря на толстый ковер, что за каким-то хреном катался с нами в обозе. На нем же расположились стулья для остальных участников собрания и стол, медленно, но верно обрастающий тарелками с едой. Казалось бы, что в нашем случае провизию лучше поберечь, но постоянная жажда не давала как следует проголодаться и еда оказалась не так востребована, как раньше. Каждую нашу встречу Кеол начинал с требования, чтобы все как следует подкрепились, даже если кусок в горло не лезет, ибо силы нам еще понадобятся, а еда долго при такой жаре не протянет.
Я покорно занял указанное место и подвинул к себе тарелку сладкой каши с орехами, единственное блюдо, которое мне пришлось по вкусу. Основой провизии в походе конечно была солонина, но кто ее захочет есть при жаре в плюс сорок? От хлеба пить хотелось еще больше, а сыр из меню исчез поразительно быстро.
Мои друзья расположились где им было удобно, Кеол сел рядом со мной, герцог с другой стороны от него и король жестом предложил слово нашему проводнику.
С места поднялся тот самый эльф, что переместился из Кельморна следом за нами исключительно, чтобы от лица Элидрис сообщить, что портал был испорчен вождем Давиларом и выбросил нас в пустыню Намирхас. По совместительству он спас жизнь Андрею, которого Кеол хотел лично придушить, решив, что ошибка в перемещении задумана его подружкой Элидрис. Поскольку вернуться в жилые места можно было только через другой портал, либо своим ходом, посланник Элидрис оказался таким же заложником пустыни, как и мы. Зато посланцем он был не случайным, а худо-бедно сведущим в местной географии. Возможно именно поэтому он напоминал мне ботаника, если среди эльфов возможно такое явление. В чем-то он походил на Рыжика, но даже мой спутник маг на его фоне казался плечистым бугаем. Для эльфа Ливенфор был довольно молод, а длинная коса в совокупности с тонким сложением позволяли спутать его с изящной эльфийкой, учитывая страсть местных ушастых к макияжу и пирсингу. Собственно шутки на эту тему и доконали Андрея, когда Пиксель предложил ему обратить свой взгляд на эту «обворожительную эльфийку». В то время, когда не было нужды водить по пустыне заплутавшие армии, Ливенфор был лучником и стражем Лунного озера, где-то на окраине Кельморна и нам повезло, что он оказался в свите Элидрис и спешно отправился следом за нами. Теперь, под его началом мы топали к Раксиланскому тракту, что огибал пустыню Намирхас с севера. Каждое утро Ливенфор уходил на разведку, выискивая безопасные тропы и вроде неплохо ориентировался на местности, хотя после ночных мыслей Дарлиса, я невольно начал в этом сомневаться.
– Есть чем порадовать? – Спросил Кеол, когда Ливенфор поднялся со своего места.
Эльф обратил глаза к горизонту, явив нам свой точеный профиль и все замерли, будто он вот-вот изречет пророчество для короля. Лично я ждал, когда он скажет что-то в духе: «Орки прошли здесь пару дней назад, стоит поспешить, если мы хотим спасти полуросликов…». Глядя на эльфа и вспоминая Властелина колец, я невольно расплылся в улыбке, что не ускользнуло от внимания герцога Слидгарта. Он метнул взгляд на эльфа и как будто задумался, периодически следя за мной. В последнее время он постоянно на меня таращился и всякий раз, когда мы вставали лагерем, лично заботился о том, чтобы Кеол не донимал меня своими требованиями заночевать у его стоянки. С тех пор, как он в Кельморне пытался вызнать о моих планах на дальнейшую семейную жизнь, он стал довольно часто напоминать Кеолу, что гвардейцы под его началом являются моей личной армией и потому мне надлежит делить лагерь с ними. Вроде бы они даже повздорили по этому поводу. Тогда до меня долетела фраза Кеола «До Кантагора, быть может, так и будет, но там поглядим». Возможно мне стоило послать всех на три буквы и объяснить попутно, что я сам решаю, где и с кем буду тусоваться, но герцог избавил меня от постоянной необходимости искать повод, чтобы свалить из общества короля и я был ему признателен за это. Сделав вид, что мне глубоко пофиг, где раскидывать одеяло, я погрузился в себя, изображая увлеченность пустыней и перспективой сдохнуть в ней. Теперь эта аура оберегала меня и от короля и от герцога. А попутно еще и от друзей. Возможно я просто устал, вернее перешел на тот уровень самосознания, когда усталость переходит в апатию. Мне надоело думать об игре, взаимоотношениях с ботами и даже когда Пиксель шепнул Андрею, что у меня сто процентов ПМС, я пропустил этот пассаж мимо ушей. Удивительно, но у этой апатии была и приятная сторона: я все больше привыкал к этой реальности. Несмотря на оправданность страхов, которыми ночью со мной поделился Дарлис, несмотря на жуть, которую мне поведал про пустыню Рыжик, мне было решительно пофиг на нее. Где-то глубоко в душе у меня проснулось знакомое чувство игрока, когда смена локаций для тебя особого значения не имеет: пустыня? Ну и хрен с ней! В тоже время я уже совсем свыкся с телом Санрайз, в котором оказался, и теперь оно было мне как родное, несмотря на длинные густые черные волосы, собранные в хвост и объемную грудь, из-за которой мне казалось, что свои ноги я всегда вижу между двумя холмами. Впрочем, мои отношения с телом Санрайз не всегда были радужными и приятными. Когда я особенно запаниковал от того, что в очередной раз проснулся в игре, в следующем сне я с тревогой не мог разобраться кто я есть. Мне снилось, что я всегда был женщиной и никем другим меня не знают. Часто в кошмарах я оказывался в своем институте в теле Санрайз и почему-то казалось, что я всегда голый. Иной раз я и вовсе общался с самим собой в собственном теле, будто с чужим человеком. Тогда Андрей посоветовал мне сосредоточиться на текущих делах и поменьше погружаться в себя. Сказать было легче, чем сделать, тем более что текущие дела текли весьма вяло. Я даже ловил себя на том, что совсем не прочь вступить в бой с очередным монстром, тем более что тело Санрайз слушалось меня как никогда прежде.