Впрочем, возможно она просто поверила в ту историю, которую сочинила для Слидгарта объясняя свое внезапное воскрешение и возвращение из Разлома спустя три года. Разумеется, по ее версии никакого предательства не было, просто после проведенного ритуала на нас в прямом смысле слова обрушились сотни монстров из-за которых мы разделились. После несомненно героического сражения, в ходе которого Вероника «потеряла» Джеймса, она очнулась в какой-то пустынной местности, откуда все три года пыталась выбраться, пережив массу вымышленных приключений. Когда она рассказывала о своем невероятном путешествии королю я был уверен, что Дарлис непременно выскажется, желая разрушить ее версию событий и вынудив признаться в предательстве, но после отъезда из Эглидея он был на удивление молчалив и равнодушен к трепу Вероники. Мне хотелось думать, что он просто забил на нее, но что-то подсказывало, что его мысли, как и мои были полностью заняты Санрайз и перспективой возвращения домой. Так или иначе, Слидгарт проглотил версию Вероники не подавившись, а мы не стали портить ее игру. Я в этом не видел никакого смысла, поскольку смерть или арест Вероники определенно усложнит нам жизнь. Очевидно она это понимала и после своей истории вызывающе улыбнулась нам, словно предлагая высказать возражения, которых не последовало.
Но не только Веронике пришлось врать королю. Для Слидгарта я все еще был милордом Рейнаром, гостем с Севера, невероятным образом, преодолевшим Великое море, возникшее на месте Разлома и опасался, что король затравит меня вопросами, среди которых найдутся такие, на которые я не смогу ответить. Поэтому я старался помалкивать и не привлекать к себе внимание лишний раз. К счастью, короля больше занимало вторжение нежити в Орлинг и грядущей сражение, а когда на закате второго дня нашей поездки он вдруг вспомнил о моих приключениях, мне удалось сочинить вполне себе логичную историю, начавшуюся в единственном известном мне северном городе Кантагоре. Чтобы не спалиться на вопросах географии Оскернелия, я в своей истории стал охотником, который только прибыл на Север и поселился в стороне от заселенных земель, благодаря чему и выжил, когда армия Амерона вторглась в страну.
Долгое время я выживал в лесу один. Выдумывать встречи с множеством монстров, заполонивших Оскернелий, было не сложно: я просто перенес туда все те, которые пережил в походе к Разлому. Конечно, я встречал и мертвецов, одолел нескольких личей и только когда мое положение стало совсем отчаянным, я оставил леса и тут же был схвачен людьми Кранаджа. Встречу с самим королем Севера я тоже выдумал лишь на половину, взяв за основу настоящую встречу с Амероном в Скирате и то, что знал из заставки к игре. Это не ускользнуло от внимания Дарлиса и Вероники, которые слушали меня с ироничными улыбками. Теперь король Севера, возглавив армию нежити предлагал мне и другим плененным присоединиться к нему живыми или мертвыми. Он объявил охоту на Всадников, обвинив их в гибели королей Нартагойна и Кеола и призывал восстановить справедливость, но я, разумеется, ему не поверил и воспользовавшись случаем, мы с несколькими пленными бежали, захватив корабль. Финал у моей истории был прежний: в шторм меня смыло за борт, но я сумел добраться до берегов Орлинга и поспешил к королю Слидгарту, чтобы предупредить его о намерениях Кранаджа и присоединиться к Всадникам.
Как и с Вероникой, Дарлис портить мне вымышленную биографию не стал, угрюмо погрузившись в собственные неведомые мысли. Удивительно, но и Вероника не стремилась подловить меня, пока я говорил с королем. Впрочем, учитывая ее вранье, она видимо решила проявить солидарность, хотя я не раз замечал на ее лице улыбку, вызванную моими липовыми воспоминаниями. К счастью мы спешили, замерзли и большую часть времени были заняты проклятиями, посылаемыми небу, на которые оно отвечало новыми потоками дождя и Слидгарт не стал задавать лишних вопросов.
На редких привалах почти все сразу кутались в плащи и ждали пока разгорятся костры. Поскольку я владею огненной магией, почетную должность возжигателя король доверил мне. К счастью, среди солдат нашлись умельцы зажигать даже промокшие ветки и с огнем мне не пришлось возиться в одиночку. Запалив несколько головешек, я возвращался к друзьям, где, обменявшись парой фраз мы жались к костру, погружаясь в собственные мысли.
В первый день Вероника взялась донимать Дарлиса расспросами о том, как он провел в этом мире три года и какое-то время он не брезговал отвечать ей, но все больше погружаясь в историю своей жизни с Санрайз он становился мрачнее и молчаливее. Наверно где-то здесь и зародилось напряжение, которое трещало между нами по сей день. Хотя на самом деле гораздо раньше… Просто прежде у меня не было никакого шанса связать свою жизнь с Санрайз и этот факт определенно позволял Дарлису смириться с моими чувствами к ней. Он уже был готов сделать предложение Санрайз, но мое внезапное появление испортило ему налаживающуюся в чужом мире жизнь. Я был уверен, что он вручит ей кольцо до нашего отъезда и теперь гадал, представился ли ему такой случай? Я подсознательно старался держаться рядом с ней, словно опекая свою собственность и не мог вспомнить момента, когда Дарлис был с ней наедине. С одной стороны, мне хотелось думать, что такого момента не было, но с другой я воображал, как он все же делает ей предложение и она ему отказывает. Иной раз, обмениваясь прохладными взглядами с Дарлисом я надеялся, что наша тихая война вызвана именно отказом Санрайз. В этом случае я бы мог расслабиться и даже позлорадствовать. Но правды я не знал наверняка и терзался этими мыслями постоянно. Что если между ними уже все решено, а я остался не удел?