Буратино Джа
«Себастьян Кохаузен взял с бюро коробку с сигарами.
– Разрешите вам предложить?
Солдаты взяли по две и вставили их себе за уши».
Белобров, Попов «Красный бубен».
Геннадий Николаевич протиснулся в вагон метро, который и до его маневра был полон, но домой ехать надо, хер с ним – 40 минут мучений и ты на месте. Сзади ворочалась бабулька, постукивая сумочкой на колесах по полу как посохом, впереди стоял, видимо студент, очкастый и сутулый. Судя по восхитительной наполненности рюкзака последнего, там находились как минимум пара боевых подруг задрота, пусть резиновых и сдутых, но все равно объемистых. Рюкзак своей пластиковой, грубо обработанной фурнитурой норовил поцарапать Геннадию лицо, а грязные колесики бабушкиной тележки катались туда-сюда по итальянскому трек-сайдеру, купленному за бешеные деньги. Геша дал студенту легкого пинка, одновременно боднув головой рюкзак, ткнул правым локтем бабушку под дых и развернулся на 90 градусов. Все, бля, можно жить.
Все чаще Николаич выбирал общественный транспорт, поскольку стоять в мертвых пробках стало совсем невмоготу – это было похоже на отравление мышьяком – когда то он довольно легко переносил московские заторы, но потом психика на эти бесконечные остановки, троганья и толкания стала реагировать совсем болезненно. Полтора – два часа блять, до работы, можно охуеть. Как то Геше надо было в воскресенье ранним утром заехать к себе в магазин – 11 минут от двери до двери, причем гнал он не на 911-м «Поршаке», а на своей ржавой восьмере. Подобный КПД перемещения в пространстве по будням представлялся просто неприемлемым, так что метро, пусть там пердят и толкаются, но можно хоть как-то планировать время.
Настроение было средненькое – государство все сильнее закручивало гайки и было понятно, что в дуэли против такого наглого и беспринципного противника долго не выстоять. А потом опять свободное плаванье, отсутствие бабок, присутствие новых начальников, кароч полный пиздец. С другой стороны, в правом кармане M-65 Геннадия Николаевича лежал гостинец, который он приобрел сам для себя. Гешин драг-дилер, обычно молчаливый как булыжник, в этот раз разлепил свои тонкие бескровные губы, произнеся: «Хороший», и вручил страждущему два грамма предоплаченного гаша. Дурь покупалась, как понял Геннадий, у одного из мусоров, сотрудников ОБНОНа и хорошей собственно, была всегда, но время от времени попадался реальный яд, расширяющий сознание до безобразных пределов.
А хули терзаться грустными мыслями, тем более все они давно передуманы? Перед смертью не надышишься, сегодня пятница, можно себе позволить расслабуху после тяжелой трудовой недели. Почти все было уже подготовлено: литр водки, покрывшийся инеем, лежал в морозилке, другой, слегка отпитый сосуд, стоял на боковой полке. Оставалось купить только пива. В данный момент подруга Геннадия Николаевича, Надежда Владимировна, готовила закуски для предстоящего праздника души, ключи у мадам от квартиры Геши имелись уже давно. Дама была этакой веселой пухлой хохотушкой, похотливой и миловидной. Девчушка могла нормально жахнуть водки, запить ее пивом и не париться по пустякам, в общем – компанейская мадама. Единственно что, Надежда Владимировна боялась дунуть вместе с Гешей, видимо опасаясь того, что из принудительно расширенного таким образом разума может вылезти наружу, но к экспериментам Николаича относилась с полным пониманием.
Геннадий, дабы не ходить два раза, взял с десяток пузырей пенного пшеничного напитка от разных брендов (что такое обостренные вкусовые ощущения сильно обкуренного человека, он представлял не понаслышке) и вышел на финишную прямую к своей старой перовской пятиэтажке, на облезлом фасаде которой, дружелюбными желтыми пятнами горели окна. Геша позвонил в дверь, которая незамедлительно открылась. Любовнички не виделись уже пару дней, Надежда Владимировна уперлась твердой грудью в Геннадия и впилась в него своими пухлыми, влажными губами. Рот мадам работал как присоска, тут же нарисовался настырный язык, попытавшийся раздвинуть губы Геши и проскользнуть дальше, но Николаич был суров, поскольку знал - подобное приветствие может затянуться надолго и закончиться в колено-локтевой позиции прямо на полу прихожей, а душа уже горела, и гаш жег карман.
«Позже гражданочка» - твердо заявил Геннадий, воспользовавшись привычными для подруги оборотами речи (та работала в МВД и казенный сленг был ей хорошо знаком).
«Ладно, хуй с тобой, наркоман» - милостиво улыбнулась дама: «Опять небось дури надыбал».
Сценарии подобных вечеров отдыха были уже давно откатаны и в модернизациях не нуждались. Сначала водки, стараясь особо не налегать на закуску, дабы не красть градус, впрочем, жесткие установки отсутствовали – все по желанию. Ну а потом, в зависимости от продукта, Геннадий Николаевич доставал либо пипетку (трава), либо трубку (гаш). Существовала и определенная доза – каннабис не водка, тут напортачить с количеством значит лишить себя удовольствия, а то и вовсе превратить оное в свою полную противоположность. В свое время ОБНОНовец видимо, распродавал большой мешок с конфискатом, и Геша быстро эмпирически вычислил индивидуальную норму – полная пипетка именно то, что доктор прописал.