— Не знал он… — пробурчала Алина. — А знал ли ты, сколько я преодолела препятствий, прежде чем вступила в должность Лидера Культа?
— Нет…
Девушка подошла к нему и стала вполголоса вещать прямо на ухо:
— Знаешь ли ты вообще, что любой намёк на агрессию со стороны моей организации ведёт за собой сотню комиссий и проверок, а? И что любой инцидент в мире атомистов сразу становится поводом подозревать Культ?
— Н-нет, Алина Львовна, — испуганно ответил Иван.
— Так будешь теперь знать! И ещё: ты в курсе, что две недели назад кто-то накуролесил в лаборатории Лебенслихт?
— Эт-то не я. — Парень побледнел.
— Свежо предание, да верится с трудом… Кто бы это ни был, Иван, а подозревать стали меня и мою организацию! С бухты-барахты! Хотя тут всё просто: такое мне досталось наследство от брата. Но я не жалуюсь, нет.
Алина чуть отошла от парня и заговорила нормально:
— Короче, Безлихотнов, мне нужно найти одного человечка, ты можешь его знать.
Парень посмотрел на неё, качая головой.
— Да кого я могу знать…
— Валера! Кто нам нужен? — Алина решила включить в разговор молчавшего мужчину.
— Леонид Венедиктович Рубинштейн, — отчеканил тот.
— Рубинштейн… — прошептал парень и побледнел ещё больше. Этого было достаточно, чтобы Алина подскочила к нему.
— Ага! Ты понял, о ком я! Теперь варианта два: первый — ты доблестно молчишь и не сдаёшь его, зато я сдаю тебя в Эннею на опыты, там из тебя показания выбьют на раз-два; второй — рассказываешь всё сейчас, а я замолвлю словечко за то, чтобы тебя приняли в Культ. А то ходишь к нам каждый будний день — девчонки уже пугаются…
— Я с ним не общался, — затараторил парень, — он сам меня нашёл пару месяцев назад! Просил фиалы с сущностью смерти.
— Зачем? — рявкнула Алина.
— Не знаю! Я не спрашивал!
— А вдруг он — террорист, тупая ты башка!
— Террорист из Лебенслихт? Я подумал, что это невозможно.
— Ни фига ты не думал, — в сердцах бросила Алина. — Ладно… сколько всего фиалов ты ему передал?
— Штук десять, не больше…
— За деньги?
— Да… небольшие…
— Дело не в цене! Кто-то мог об этом знать?
— Вряд ли — в последнее время в Культе творился бардак, а в ТНК — тем более.
— Ох-хо-хо… Валера, есть что добавить?
Иван со страхом посмотрел на него, но мужчина пытался составить в голове картину: главный в лаборатории, где работают с сущностью жизни, зачем-то из-под полы покупает сущность смерти.
— Нет, мне нечего добавить, — сказал Валера.
— Ну, ладно. — Алина посмотрела на парня. — Ты на вид адекватный, поэтому поступим так: завтра можешь прийти в отдел кадров (я отдам распоряжение) — попробуем устроить тебя в нашу лабораторию. Но! Если хочешь нормальное отношение — больше никакой подпольной деятельности. Узнаю — сдам Эннее. На опыты, помнишь? И ещё молись, чтобы твой профессор Рубинштейн, бесследно пропавший две недели назад, не наделал каких-нибудь опасных дел, используя смерть, которую ты передал ему. Тогда тебе светит не Культ, а тюрьма. Усёк?
— Ус-с-сёк… — понуро ответил парень.
— Вот и отлично. На сегодня всё. Валера, пойдём.
Мужчина пошёл на выход, а вот Алина, перед тем как закрыть дверь, бросила напоследок Ивану:
— А ведь я была хорошим полицейским — тебе повезло, что Валера не вступил в разговор.
Они пошли обратно по тёмному коридору.
— Мутное дело, — задумчиво произнесла Алина. — Культ посредством обычного недолаборанта поставляет Лебенслихту сущность смерти. Думаю, если сообщить в Эннею, то их внимание на какое-то время переключится на немцев, хоть от нас отстанут. Ладно, пока обойдёмся без решительных мер.
— А если в Лебенслихт знали об этом?
— И решили пожертвовать собственным сотрудником, чтобы никто больше не узнал? Резонно.
— Как же здесь любят пускать в расход своих людей, — с горечью в голосе заметил Валера.
— Если оно так и есть… потому что если послушаешь вас с Ксюшей — то профессор на свободе.
— Он мог решить, что его вот-вот поймают, и оставил ей записную книжку в качестве подсказки.
— Ага… допустим, он уходит из лаборатории и в течение недели определяет, кому из лаборантов можно довериться, чтобы он или она потом проследили за Безлихотновым. Но тогда это раскроет его далеко не законные действия. Ох, чужая душа — потёмки…
Добрались до комнаты охраны, где сидел Алинин знакомый.
— Егор Михайлович, мы пойдём!
— Чего ты ему такого наговорила, а? — спросил он с улыбкой на лице. — Он пулей вылетел из здания.