Затем он поднял туда стулья, небольшой столик, и чердак таким образом оказался переделанным во вполне пригодное для жилья помещение.
Пока Бигорн производил эту операцию, Гийом и Рике обходили окрестности.
Что до Буридана, то он вытащил из-под одежды те бумаги, что передал ему Тристан, и принялся жадно их перечитывать. Он думал о том, что можно предпринять ради спасения отца Миртиль. Он думал о том свидании, которое назначил королеве, и спрашивал себя: «Придет ли она?.. Если придет, то, вооруженный этими документами, я смогу добиться от нее чего угодно, и мессир де Мариньи будет спасен. Но придет ли она?»
Наконец совсем рассвело. Вернулись со своей прогулки Гийом и Рике, следом появился и Бигорн, который сказал:
— Я приготовил прекрасное жилище для нас четверых. Матрацы на чердаке.
— Ба! — воскликнул Гийом. — Но зачем спать на матрацах, когда есть кровати?
Бигорн пожал плечами и уже собрался было обосновать необходимость расположения на чердаке, когда Рике испустил радостный вопль.
Он только что открыл один из баулов и обнаружил там большой мясной пирог, хлеб и несколько бутылок, наконец, съестные припасы, которые, судя по всему, пролежали там совсем недолго, от силы — несколько часов.
— Ха-ха! — произнес Гийом, вытаращив глаза.
— Да, — сказал Буридан, — это доказывает, что время от времени сюда кто-то приходит, так что нужно быть настороже. На чердак, на чердак!
— Ладно, — согласился Рике, — но продукты заберем с собой. По крайней мере будем хоть уверены, что не умрем сегодня от голода.
— Я же говорил, что святой Варнава нам поможет! — добавил Бигорн.
Через минуту четверо друзей уже устроились на чердаке, и так как ночная пробежка обострила их аппетит, то эти, столь чудесным, по мнению Ланселота, образом доставшиеся им продукты не замедлили исчезнуть. Затем, так как они всю ночь провели на ногах, а вечер этого дня обещал быть напряженным, друзья растянулись на матрацах и уснули.
Провизия, которую Рике обнаружил в бауле, появилась там отнюдь не благодаря чуду, это не святой Варнава оставил ее для Бигорна.
Кое-кто приходил в Ла-Куртий-о-Роз, и что это был за человек, наши читатели вскоре узнают.
Вечером четверо товарищей один за другим проснулись, хорошо отдохнувшие, бодрые, но — увы! — с вновь пробудившимся аппетитом. Первой же мыслью Гийома и Рике было сбежать в зал первого этажа и открыть магический баул. Так они и сделали, но баул оказался пустым.
Повесив носы, они вновь поднялись наверх и рассказали о своей надежде и своем разочаровании.
— Видимо, — промолвил Бигорн, — у святого Варнавы возникли другие дела, но, уверен, он про нас не забудет.
Гийом и Рике, казалось, не сочли эти заверения убедительными, но, так как они были отважны, а до назначенного часа отбытия оставалось уже не так и много времени, жаловаться на жизнь не стали.
— Вообще-то, — заметил Бурраск, — натощак я дерусь гораздо лучше.
— Вот и я так же, — поддержал его Рике. — Когда накушаюсь, становлюсь таким нежным и чувствительным, что при одной мысли о том, что придется всадить рапиру в чью-нибудь грудь, плакать хочется.
Несмотря на все возражения, которые возникли у друзей при обсуждении плана их командира, было решено, что Буридан пойдет в Нельскую башню один.
Гийом, Рике и Бигорн должны были ждать снаружи, на берегу реки, и без призыва о помощи ни во что не вмешиваться.
В путь двинулись уже в глубоких сумерках. Переплыв Сену, причалили к берегу у подножия Нельской башни. Буридан вошел. Бурраск, Рике и Ланселот спрятались в укромном местечке.
Вскоре условный знак с верхней платформы сообщил им, что пока все идет хорошо, и что в башне Буридан никого не обнаружил.
Трое товарище принялись наблюдать за рекой.
— Если она явится одна, — сказал Бигорн, — все будет в порядке.
— Она вообще не явится, — проворчал Гийом.
Все их внимание, стало быть, было сконцентрировано на реке; так прошло около часа. В этот момент с десяток человек пешим ходом перешли мост, прокрались вдоль Нельского особняка и затаились в глубокой нише, которая оставалась вне поля зрения разместившихся на берегу друзей, и не только по причине сгустившихся сумерек, но и потому, что эта ниша находилась по одну сторону башни, а они — по другую.
Один из вновь прибывших расположился немного впереди тех, что укрылись в этом углублении: то был король.