— Король, например! Так как история эта была написана для него, и любой из содержащихся в ней рассказов подкреплен доказательствами! Король сможет найти следы и свидетельства каждой из ваших оргий, каждого из ваших убийств. Одно слово, сударыня, одно-единственное! Если через два дня Ангерран де Мариньи не окажется на свободе, клянусь вам, клянусь моей душой, я отправлюсь в Лувр и лично передам этот свиток королю!..
— Несчастная! О, несчастная! — простонала Маргарита, закрывая лицо судорожно сжатыми руками.
В ту же секунду юноша издал крик отчаяния.
Королева опустила руки и посмотрела на Буридана.
Она увидела его бледным, окаменевшим, уставившимся на нечто, судя по всему, невероятное.
А потом она увидела короля!..
Не произнеся ни единого слова, ни сделав ни единого жеста, Маргарита застыла на месте — изумленная, оторопевшая, с выпученными глазами, не в силах сделать даже шаг.
Людовик только что вошел.
Взгляд его был бесконечно печальным, лицо приняло свинцовый оттенок, король жестоко страдал.
Он надвигался на Буридана небольшими, нетвердыми шагами, даже не глядя на королеву.
Оказавшись рядом с ней, он отступил в сторону, чтобы ее не коснуться. Он шел с блуждающим взглядом, вытянутой вперед дрожащей рукой, указывающей на свиток. Он хотел что-то сказать, делал невероятное усилие, чтобы заговорить, но сумел издать лишь несколько хриплых звуков.
Подойдя к Буридану, дотронувшись до бумаг, король вдруг упал на колени, затем — набок, словно сраженный молнией.
Обезумев от ужаса, Буридан замер на месте.
Машинальным жестом он сунул свиток пергамента под одежду, перевел взгляд на неподвижную королеву и прошептал:
— Это судьба!..
На королеву было страшно смотреть. То была покойница, устоявшая на ногах благодаря некоему странному феномену. На побелевшем лице — ни единой эмоции, разве что округлившиеся глаза ее еще жили.
Жили страхом и ужасом.
Буридан обратил взгляд на короля, и его охватила дрожь отчаяния и сожаления.
В этот момент пугающая статуя, коей была королева, пришла в движение. Ее окаменевшее лицо снова пылало. Маргарита медленно попятилась, отступила к двери, вышла и начала спускаться по лестнице.
Безотчетная надежда позволяла ей держаться на ногах. А что, если король умер!.. Умер, сраженный теми откровениями, которые он подслушал!.. Тогда бы она могла жить, жить такой же могущественной, даже более счастливой, избавленной от необходимости что-то скрывать!
А если король и не умер, его обморок мог продлиться какое-то время. Она могла вернуться в Лувр, собрать золото, драгоценности, уехать из Парижа, наконец, бежать!.. Да! Что бы там ни было, она бежит. Прочь из Парижа, дождется новостей и вернется лишь в том случае, если король умрет.
Маргарита спускалась по лестнице, говоря себе все эти вещи. Зубы ее стучали. Ее то и дело сотрясала дрожь. Она хотела бежать, но чувствовала в ногах тяжесть. Некая ужасная сила задерживала ее на каждой ступени. Она несла на своих плечах тяжелейшее бремя неслыханной катастрофы, бремя, под которым ей предстояло пасть, если король не умрет!..
Но умер ли король?..
Буридан опустился рядом с ним на колени и приложил руку к груди. Сердце билось!
Слабо, но билось!
— Бедный король! — прошептал Буридан, даже не пытаясь сдержать слез. — Бедный молодой человек! Видит Бог, я и не смог бы исполнить ту угрозу, которую бросил в лицо Маргарите. Видит Бог, если бы я знал, что здесь находится король, я бы и вовсе ничего не сказал. Теперь король знает все. Это может его убить… Ужасное испытание… не для Маргариты, которая заслуживает смерти, но для ее несчастного супруга.
Буридан поднялся на ноги и огляделся в поисках воды. Найдя большой кувшин, он принялся увлажнять лицо короля.
Людовик испустил тяжелый вздох и открыл глаза.
Стоя рядом с ним на коленях, Буридан осторожно смачивал ему виски.
Король поднял отчаявшиеся глаза на юношу, который ухаживал за ним, задыхаясь от слез.
— Крепитесь, сир, крепитесь! — бормотал Буридан. — Я знаю, я причинил вам жесточайшую боль, говоря так, как говорил, и мне очень жаль, сир! Я бы отдал десять лет моей жизни за то, чтобы вы не присутствовали при этом ужасном разговоре, что состоялся у меня с той, которую вы любите. Но мужайтесь, мой дорогой сир!.. Эта женщина, знаете ли, вас недостойна. Такого молодого, красивого, благородного, вас утешит какая-нибудь другая прекрасная принцесса. И потом, у вас есть любовь стольких людей — ваших подданных, вашего народа!.. Меньше думайте о той, которая вышла отсюда, и хотя бы немного — о вашем народе. Любовь, любовь, сир, это еще не все в жизни человека. А когда этот человек — такой могущественный король, как вы, его долг — забыть о собственных страданиях, чтобы думать о страданиях других. Любовь, сир! Мы все от нее страдаем. Да разве такой гордый рыцарь, как вы, который заслуживает быть любимым самыми прекрасными из красавиц, не найдет утешения в этом мире?..