Во время всей этой речи Валуа хохотал до колик в животе. Про себя же он думал:
«Черт возьми! Думает, что эта женщина от него без ума, тогда как еще вчера вечером, в конце концов, быть может, она просто была введена в заблуждение».
— Что ж, — сказал он вслух, — бери ее, раз уж она так тебе нужна.
— Благодарю, монсеньор. Осмелюсь просить вас самого сообщить об этом Жийоне.
— Почему?
— Потому, что она своевольна и часто поступает по собственному усмотрению, тогда как если монсеньор прикажет ей во всем мне подчиняться в этом деле, она уже не посмеет перечить и станет послушной как овечка.
— Хорошо, будь по-твоему.
Граф приказал позвать Жийону, которая не замедлила явиться.
Можно представить ее изумление, когда она увидела в комнате графа своего «жениха», который, похоже, был еще в большем фаворе, чем прежде.
Встревоженная, она спрашивала себя, что же произошло, и сверлила Симона пытливым взглядом, пытаясь распознать правду. Но хитрец был невозмутим. Наконец голос Валуа прервал поток ее мыслей:
— Госпожа Жийона, я на несколько дней передаю вас Маленгру. Подчиняйтесь ему во всем, что он вам прикажет, как подчинялись бы мне. И помните, если дорожите моей благосклонностью, что от того, как вы себя проявите в этом деле, зависит, забуду ли я ту ошибку, которую вы совершили вчера, или же накажу вас за нее.
— Я так и знал, — степенно промолвил Маленгр, — что она чем-то расстроила монсеньора. Когда же вы, Жийона, станете наконец серьезной? Вы можете ее простить, монсеньор, так как я вам ручаюсь, она станет меня слушаться и на протяжении всего этого дела будет ходить как по струнке. Не так ли, Жийона?
— Разумеется, — пролепетала Жийона. — Ведь подчиняться приказам монсеньора — мой долг. Что до моей ошибки, то я постараюсь ее исправить.
После этих слов Валуа спровадил обоих, переговорив о чем-то вполголоса с Маленгром, что весьма обеспокоило Жийону.
XVII. СХВАТКА ДВУХ ДЕМОНОВ
Когда они вышли из кабинета Валуа, Маленгр приблизился к Жийоне и вполголоса спросил:
— Мы можем поговорить у тебя, где нас никто не услышит? Нужно обсудить кое-что важное.
Ничего не ответив, Жийона кивнула — да, мол, можно.
Изучая спутника краем глаза, крайне обеспокоенная, Жийона спрашивала себя с тревогой, что известно Маленгру и каковы его намерения.
Но, так как лицо его было непроницаемым, она решила держаться с благоразумной осторожностью, пообещав себе играть осмотрительно, следя за малейшими жестами Симона, замыслившего, как ей казалось, нечто коварное.
Когда они оба устроились в небольшой комнатушке, которая была выделен ей в Тампле, Жийона жестом предложила Маленгру сесть и сама присела у окна, выходившего на внутренний двор, и, готовая поднять на ноги весь гарнизон при первой же попытке насилия, замерла в ожидании объяснений Маленгра.
Тот степенно уселся, внешне — очень спокойный и, казалось, не имеющий никаких дурных намерений.
— Жийона, — начал он тихим голосом, — кто-то оказал мне плохую услугу, оклеветав меня в глазах монсеньора.
Жийона решила, что речь идет о ней, поскольку Симон смотрел ей прямо в лицо; она еще более насторожилась и ответила безмолвным вопрошающим взглядом.
— Да, Жийона, — продолжал Маленгр, — монсеньору известно о той роли, которую, сам того не желая, я сыграл в похищении Миртиль. Уж и не знаю, какой предатель выложил ему все, все, слышишь?..
— И, — медленно проговорила Жийона, — кто же, по-твоему, совершил эту гнусность?
— Ха! — произнес Маленгр, выразительно пожав плечами. — Кабы я знал!.. Какой-нибудь завистливый слуга, метящий на мое место. Но — терпение. Если я выясню, кто это был, а в один прекрасный день я это обязательно выясню, я даже рассчитываю на твою в этом помощь, мы уж с ним поквитаемся, не сомневайся, ха-хах!..
Жийона не смогла сдержать дрожи, столь неумолимо угрожающим показался ей тон, коим были произнесены эти слова, и столь зловещим, не оставляющим никакого сомнения в том, что рано или поздно это возмездие непременно осуществится, смехом они сопровождались.
Успокаивало одно: Маленгр подозревал кого угодно, но только не её, напротив, просил её помочь найти виновного.
Поэтому, сочтя, что такой ситуацией грех не воспользоваться, она отвечала, сложив руки в жесте негодования:
— Святая Дева!.. Есть же на земле такие зловредные людишки. Уже и на жизнь себе нельзя заработать честно, не подвергаясь нападкам завистников и клеветников!..