Но он не долго простоял на этом месте; он почти тотчас же отскочил, подгоняемый ужасом, так как из-за двери, через замочную скважину, насмешливый голос покойницы кричал:
— Твое сокровище, говоришь? Ступай, беги, ищи!.. Вот только найдешь ли ты его?..
И он действительно побежал, как и приказала ему покойница.
И столь сильна была в нем скупость, что ему даже в голову не пришло бежать из этих мест, в которых, по его мнению, обитали призраки.
Нет! Ведь покойница сказала: «Ищи!.. Вот только найдешь ли?.».
Единственной тревогой, сжимавшей Маленгра будто клещами, было явиться слишком поздно.
И он бежал что было сил в тот уголок, где накануне зарыл свой кофр, бормоча себе под нос:
— Только бы не опоздать!.. Только бы эта мерзавка меня не обокрала!..
И, роя землю ножом, который он так и не выпустил из руки, преследуемый этой тревогой, этой навязчивой мыслью, он повторял все те же слова снова и снова.
Тем временем он вырыл уже довольно-таки глубокую яму. Ему казалось, что лезвие уже должно было наткнуться на деревянную крышку ларца. Он дико боялся, что внезапно появится призрак Жийоны; ему казалось, что он вот-вот услышит ее зловещее хихиканье, и ее ироничный голос произнесет:
— Ничего ты не найдешь!.. Я все уже забрала!..
Несмотря на это, он продолжал копать и даже не думал о бегстве. Он обливался потом, он был в ярости, по тонким и бесцветным губам бежала слюна, глаза закатились; он был безобразен, весь в грязи и крови, так как сам поранился, начав в спешке выгребать землю руками; он был изможден и вынужден был останавливаться, чтобы перевести дыхание, так как он задыхался, но, несмотря на все это, мысль о бегстве даже не приходила ему в голову.
Он хотел свое золото, несмотря ни на что, даже если бы ему пришлось умереть на своем сундучке; он хотел его, это золото, и он должен был его получить.
Он передохнул немного, а затем продолжил свой упорный труд. Яма теперь была уже так глубока, что ему приходилось погружаться в нее с головой, чтобы копать дальше.
Тогда, несмотря на весь страх, который внушала ему эта мысль, он был вынужден признать очевидное: он явился слишком поздно.
Он остановился, сел, свесив ноги в вырытую яму, и зарыдал.
— Она меня обокрала! Эта мерзавка забрала все мои сбережения!
И столь глубоко, столь ужасно было его отчаяние, что он напрочь утратил представление о действительности.
Однако же, когда он в сотый, быть может, раз повторял: «Слишком поздно!.. Эта мерзавка меня обокрала!», на плечо ему легла чья-то рука, и насмешливый голос воскликнул:
— Хе! Да это же мой товарищ Симон Маленгр!.. Что ты забыл здесь в столь поздний час?
Маленгр поднял на вновь прибывшего ошалевшие глаза и узнал Ланселота Бигорна.
Встреча была для него не из приятных, так как у Бигорна имелись к нему свои счеты, и было очевидно, что он не упустит такой прекрасной возможности их урегулировать.
Тем не менее Симон был настолько подавлен, что он сначала об этом даже и не подумал.
Более того, увидев Ланселота Бигорна, он даже и не удивился. Всецело поглощенный своим отчаянием и навязчивой мыслью, он указал на дыру и промолвил слезливым тоном:
— Эта мерзавка меня обокрала.
— Тебя обокрали, дружище?.. Но, клянусь рогами дьявола, это еще не повод для того, чтобы так драть себе глотку. Какого черта, так можно и людей разбудить!.. Так что давай, поднимайся и следуй за мной.
Эти слова, произнесенные резким тоном, немного привели Маленгра в чувство.
Он встал, как его и просили, но потихоньку начал оглядываться, дабы уяснить, возможно ли скорое бегство.
К несчастью, он имел дело с человеком бывалым, и Ланселот, имея все основания ему не доверять, крепко держал Симона за шиворот. Прежде даже чем Маленгр успел сделать опасное движение, отобрал у него нож, сказав:
— Дай-ка сюда эту игрушку, пока не произошло какого-нибудь несчастного случая. А теперь двигай вперед, да не упорствуй, не то придется подгонять тебя моей рапирой.
Вынужденный подчиниться, Маленгр зашагал к дому.
Но когда он увидел, что Ланселот Бигорн намерен ввести его в тот самый зал, где он повесил Жийону, боязнь призрака вновь ожила в его и так уже порядком помутившемся разуме, Симон замер и пробормотал умоляющим голосом:
— Нет, только не сюда, только не сюда.
— Почему бы и не сюда? — все так же насмешливо заметил Ланселот. — Здесь нам ничто не помешает поговорить по душам.