— Монсеньор, — прервал ход его мыслей капитан лучников, — я исполнил ваши указания и приказал окружить Ла-Куртий-о-Роз. Ворвавшись в дом с моими людьми, я перевернул там все, снизу доверху, но не обнаружил ни единой живой души.
Валуа ощутил, как к горлу подступила необъяснимая тревога. Ему вдруг показалось, что все начинает рушиться.
Властным жестом он хотел уже отослать капитана, но тот добавил:
— Однако же кое-что я нашел.
— И что же? — живо вопросил Валуа.
— Два трупа, монсеньор.
В голове Валуа похоронным звоном зазвучали мрачные мысли. Страгильдо оставался мрачным; губы его скривились в яростной улыбке.
— Два трупа? — пробормотал комендант.
— Да, монсеньор. Когда мы намеревались удалиться, некий виллан, чья лачуга стоит по соседству с этим Ла-Куртий-о-Роз, поведал мне странную историю: якобы на прилегавшем к его хибаре пустыре он видел копавших яму людей, и люди эти выходили из Ла-Куртий, в чем нет ничего удивительного, ввиду того, что в этом доме проживала колдунья. Короче, монсеньор, этот виллан показал мне место, я распорядился порыться в земле и, действительно, увидел два трупа, относительно которых, монсеньор, и не стал бы вас беспокоить, если бы не думал, что это новое преступление тех, кого мы тщетно искали, может вас заинтересовать.
— Заинтересовать меня? — вопросил Валуа, смертельно побледнев. — И почему же?
— Потому, монсеньор, что то были трупы ваших слуг: госпожи Жийоны и мэтра Симона Маленгра.
Валуа испытал огромное облегчение. Всего-то!
И тем не менее загадочную смерть Жийоны и Маленгра, вне всякого сомнения, убитых Буриданом, он воспринял как угрозу себе самому.
Отослав капитана, он повернулся к Страгильдо:
— Ты абсолютно уверен, что эти мятежники находились в Ла-Куртий-о-Роз?
— Вижу, вы мне не доверяете, монсеньор, — горько промолвил Страгильдо. — Но ничего не поделаешь; моя шкура теперь не стоит и ломаного гроша.
Валуа подумал, что этот, такой отчаявшийся человек, должно быть, сейчас был искренен.
— Возможно, не все еще потеряно! — воскликнул граф. — Похоже, мне действительно следовало прислушаться к твоим словам. Но быть может.
— Да, монсеньор, быть может!.. Если вы готовы довериться мне и позволить действовать по-моему.
— Готов. Говори. Что нужно делать?
— Что ж, монсеньор, — оживился Страгильдо. — Для начала повсюду пошлите приказ держать закрытыми все парижские ворота на протяжении всего дня, но прикажите вывесить опять же на всех воротах письменное распоряжение, указывающее, что каждому, в качестве компенсации, будет дозволено входить и выходить всю ближайшую ночь. Ради Бога, вашего господина, ради дьявола, моего покровителя, даже не раздумывайте, так как с рассветом, когда ворота Парижа откроются, будет слишком поздно, слишком поздно, — добавил смотритель львов короля с ужасным ругательством.
— Капитан! — завопил Валуа.
Офицер тотчас явился.
— Нарочного ко всем городским воротам. Приказ: держать ворота закрытыми на протяжении всего дня. Чтобы ни единая живая душа не смогла покинуть Париж.
— Ни единая, — проворчал Страгильдо. — Даже сам король!..
Капитан посмотрел на коменданта с удивлением.
— И чей это приказ, монсеньор? — спросил он. — Короля?
— Мой!.. — прорычал Валуа, гордо задрав подбородок и впервые в открытую демонстрируя свою власть и тщеславие. — Капитан, за тот вопрос, что вы только что мне задали, вы на месяц отправляетесь под строгий арест. Это еще не все. Пусть у каждых ворот встанет глашатай, и пусть этот глашатай каждый час объявляет, что, в виде исключения и в качестве компенсации, ворота будут открыты для всех в ближайшую ночь. Ступайте. Приказ Карла де Валуа!
Бросив недобрый взгляд в сторону Страгильдо, капитан вышел.
— А теперь объяснись, — произнес Валуа отрывистым голосом.
— Все очень просто, монсеньор. Судя по всему, Буридан и его приспешники заметили ваших людей еще издали. Они спрятались в каком-нибудь потайном закутке в Ла-Куртий или же просто сбежали, разница не большая. Но Буридан определенно намерен присоединиться к Миртиль на Монмартре, он там уже был, я собственными глазами видел. Стало быть, ему необходимо будет выбраться из города. Пока ворота закрыты, сделать этого он не сможет, поэтому он дождется момента, когда ворота откроются, то есть ночи.