Она представляла себе улицу, заставленную машинами с мигалками, киношников с камерами и кучу зевак. Но никаких мигалок не было, ворота дома были наглухо закрыты. Лишь метрах в десяти от забора стояли микроавтобус с надписью «Телевидение» и рядом с ним две легковые иномарки.
Ждут событий, поняла Вика, а они в ближайшее время могут и не произойти.
Но раз уж она здесь… Вика подошла к домофону у калитки и нажала кнопку. И тут же почувствовала за спиной какое-то движение. В раскрытое окно одной из машин выглянул объектив кинокамеры. Киношники снимали ее на всякий случай.
— Чего надо? — откликнулся чей-то равнодушный голос.
— Леня! — закричала она, словно около динамика сидели совсем уж глухие. — Откройте, это я, Виктория!
Хлопнули дверцы сразу в двух машинах. Корреспонденты решили, что она — не случайная посетительница. Вика вовсе не хотела отвечать ни на чьи вопросы, тем более что и отвечать ей было нечего.
Но, к счастью, щелкнул замок, калитка автоматически открылась, и Вика поспешно шмыгнула в нее, захлопывая за собой.
Теперь Вика ждала, что во дворе будет уйма народу. По крайней мере хоть пара охранников в камуфляже, но и двор был пуст.
Она беспомощно огляделась: и вправду никого. Но кто-то же открыл ей калитку! Надо идти, раз пришла.
Вика поднялась по широким мраморным ступеням, толкнула от себя дверь и вошла в огромный холл. Опять никого. Прямо заколдованный дворец какой-то. Холодный, официозный, нигде ни одной пылинки, брошенного платка, раскрытой книги… Да живет ли здесь кто-нибудь!
— Ау, люди! — жалобно пискнула она.
— Заходите, Виктория!
Она подняла голову: наверху тоже мраморной лестницы, но гораздо более узкой, ведущей на второй этаж, стоял Леонид.
— Здравствуйте, — медленно проговорила Вика, вглядываясь в него.
Вот что интересно, когда он сбил Блэка, а потом таскал его на руках и когда лез через забор, чтобы открыть Вике калитку, он вовсе не походил на того человека, который стоял перед ней сейчас. Почерневший, осунувшийся, с какими-то погасшими глазами. Но тем не менее он пытался ей улыбнуться.
Виктория украдкой облегченно вздохнула: хуже нет в такие минуты быть для человека обузой. Ведь недаром же ни во дворе, ни в доме никого нет. Леонид нарочно захотел остаться один.
— А я, наверное, не поздоровался? Здравствуйте, Виктория. Вы уже слышали?..
— Только что, по телевизору сказали. Я подумала, что, может, вам нужна моя помощь… Глупо, да? Но когда я вблизи посмотрела на ваш замок, когда вошла в него, я поняла, что человеку, который это построил, вряд ли может понадобиться помощь от такой женщины, как я.
— А какая вы женщина?
Он наконец спустился и поцеловал ей руку. Как можно жить в таком… в такой каменной гробнице! Он же не фараон. Как здесь неприветливо и одиноко…
— Наверное, не слишком умелая и знающая.
— И тем не менее однажды вы уже спасли мне жизнь.
— Которую вы чуть не отдали за меня, — добавила Вика.
Они посмотрели друг на друга, и в глазах Леонида Вика увидела надежду. Как будто ее приход и вправду мог ему помочь.
— Они уже звонили? — спросила она.
Он не стал переспрашивать и уточнять, кто такие «они». Сказал просто:
— Звонили. Стали угрожать, что я поплачусь за то, что вызвал милицию. Вы не поверите, я, как испуганный школьник, стал лепетать, что звонил не я, а кухарка, которая пришла с базара и увидела мертвую Оксану Васильевну. Бедная женщина! Она так любила Андрюшу. Наверное, бросилась на его защиту.
— И чего они хотят?
— Сто тысяч долларов.
У Вики даже дыхание перехватило. Когда с такими деньгами не сталкиваешься, забываешь, что у кого-то они могут быть. Это сколько же в рублях? Почти три миллиона. Вика все же не удержалась, спросила:
— А у вас они есть?
— Пытаюсь собрать у знакомых. Сейчас кинул клич: не купит ли кто из моих коллег этот дом? Он стоит раз в пять больше этой суммы, но я бы отдал его за сто тысяч.
Мама дорогая! Этот дом стоит полмиллиона долларов?! Что здесь делает Виктория, для которой и полторы тысячи баксов — огромная сумма, на которую она вполне может прожить целый год! Человек, который ворочает такими суммами, может спокойно нанять армию, ОМОН, ФСБ и кого там еще? И уж тем более не нуждается в поддержке бедной студентки.
— Значит, у вас работа идет полным ходом, — промямлила она. — Тогда я пошла?
— Подождите. — Он взял ее за руку. — Я ждал вас.
— Вы — меня? Но почему?
— Потому что в праздники к человеку приходят те, кто хочет с ним повеселиться, а в горе — только женщина с таким обнадеживающим именем, как ваше. Вы пришли и не побоялись, что рядом со мной окажется любящая и горюющая жена?