2
Адриан и Ева переступили порог салон-бара во вторник. Это не входило в их планы: они думали, что, уехав из Америки, "даже не вспомнят о спиртном", - но не вынесли забытого ими чувства острейшего одиночества, которое охватывает человека на корабле и которое можно развеять только в баре. Вот они и заглянули туда - на минутку.
Бар был полон. Некоторые посетители остались здесь после завтрака, некоторые собирались просидеть до обеда, а самые верные пришли к открытию - в девять утра. Это преуспевающее общество развлекало себя картами пасьянс, бридж, - детективами, болтовней, выпивкой и флиртом. На первый взгляд, обычная атмосфера заурядного клуба или казино в любой стране, но раскаленная нетерпеливой и едва сдерживаемой нервической напряженностью, которая охватывает в море всех, от мала до велика. Путешествие началось и поначалу было приятным, однако недостаточно разнообразным, чтобы развлекать пассажиров шесть дней подряд, а поэтому всем уже хотелось поскорее его закончить.
За столиком неподалеку Адриан заметил юную брюнетку, которая задержала на нем взгляд в день отплытия. Он опять был очарован ее изящной привлекательностью - дымная суета многолюдного салона не пригасила в ней хрупкого блеска. Смиты уже прочитали список пассажиров и решили, что эта девушка, вероятней всего, "Мисс Элизабет Д'Амидо с горничной", а проходя мимо теннисной площадки, Адриан слышал, что ее называют Бетси. Среди молодежи за ее столиком сидел и плосколицый молодой человек, которого последним "загрузили" на корабль; в понедельник он уныло слонялся по палубам, но сейчас, видимо, почти оправился. Мисс Д'Амидо что-то шепнула ему, и он с любопытством посмотрел на Смитов. Адриан слишком недавно стал знаменитостью и смутился.
- А нас покачивает, чувствуешь? - спросила Ева.
- Давай выпьем чего-нибудь легкого, - предложил Адриан. - Хочешь шампанского?
Пока Адриан разговаривал с официантом, молодежь за столиком мисс Д'Амидо о чем-то совещалась; потом один из молодых людей встал и подошел к Смитам.
- Если не ошибаюсь, мистер Адриан Смит?
- Да.
- Мы подумали, может, вы примете участие в нашем теннисном турнире? Мы хотим организовать теннисный турнир.
- Видите ли... - Адриан колебался.
- Моя фамилия Стэкомб, - выпалил молодой человек. - Нам всем нравятся ваши... ну, в общем, ваши пьесы, вот мы и подумали - может, вы пересядете за наш столик?
Адриан рассмеялся - немного, впрочем, принужденно. Стэкомб, развязный и расхлябанный, ждал ответа с таким видом, словно сказал Смитам нечто весьма лестное.
Поэтому Адриан ответил:
- Благодарю вас, но мне кажется, будет удобнее, если вы переберетесь к нам.
- У нас больше столик.
- А у нас... у нас - возраст.
Молодой человек добродушно улыбнулся, как бы говоря: "Пожалуйста, переберемся мы".
- Запишите меня, мистер Стэкомб, - сказал Адриан. - Сколько я должен внести?
- Ставка у нас доллар. А меня называйте Стэк.
- Почему? - с удивлением спросил Адриан.
- А так короче.
Когда он ушел, они глянули друг на друга и широко улыбнулись.
- Господи, - ошарашенно шепнула Ева, - они, кажется, в самом деле решили перебираться.
И действительно. Пятеро молодых людей - трое юношей и две девушки залпом осушали бокалы, с шумом отодвигали стулья и громко призывали официантов, явно собираясь присоединиться к Смитам. Если кто-нибудь и почувствовал неловкость при столь стремительном знакомстве, то только хозяева столика: молодежь, рассаживаясь, разглядывала их открыто и уважительно - слишком уважительно, как бы решая про себя: "Вряд ли это будет особенно занятно... хотя, впрочем, может оказаться полезным - вроде ученья в школе".
Мисс Д'Амидо проворно поменялась местами с одним из молодых людей, подсела к Адриану и озарила его восхищенными глазами.
- Я влюбилась в вас с первого взгляда, - сказала она без малейшего смущения, - и за нашу бесцеремонность нужно винить меня одну. Я видела вашу пьесу четыре раза.
Адриан окликнул официанта.
- Скоро начнется шторм, - добавила мисс Д'Амидо, - и вас может свалить морская болезнь до конца рейса, так что у меня не оставалось другого выхода.
Он видел, что в ее словах нет ни скрытого смысла, ни тайных намеков ей это было не нужно. Она сказала именно то, что хотела, и его очень тронула откровенность, с которой она отдавала ему предпочтение перед молодыми людьми. Он ощутил легкую возбужденность - путешествие становилось волнующим.
Ева не разделяла радости Адриана; но с молодым человеком, чья фамилия была Баттеруорт, у нее нашлись общие знакомые, и это скрасило ей пустую никчемность происходящего. Она не любила новых знакомств, если они не сулили "духовного обогащения", так что пестрый калейдоскоп самых разных людей - по уму, состоятельности, общественному положению, - втянутых в орбиту Адриановой жизни, частенько утомлял и даже раздражал ее. Она была обаятельной и многогранно одаренной, а поэтому ни в ком не нуждалась, считая, что случайные знакомые не имеют права на ее духовную щедрость.
Когда через полчаса настало время проведать детей, она даже обрадовалась, что пора уходить. На палубе было прохладно и сыро - плотный туман казался мельчайшей моросью, - и явственно ощущалась качка. Открыв дверь своей каюты, она с недоумением увидела стюарда: он безжизненно сидел на ее постели, уткнувшись головой в подушку. Он тоже увидел ее, но не встал.
- Если вы уже выспались, то смените мне наволочку, - едко проговорила она.