- Итак, что у нас имеется, - позволил себе легкую улыбку в ответ на реплику Террорблейд, но та быстро погасла. Совет собрался по крайне серьезной причине. – Я… Мы подслушали разговор Тресдин и начальника казармы мечников центральной линии фронта. Меня не было слишком долго в этом мире, поэтому новых диалектов языков я не знаю, как и не знает скайрас – ибо он жил слишком высоко над землей, чтобы знать. Кто-нибудь из ныне присутствующих имеет представление, что означают слова Voth Damash?
Услышав странные слова, собравшиеся тут же начали обсуждать и переспрашивать друг друга. Шепотки, подобно змейкам, шелестели по всему залу, становясь все громче, превращаясь в уверенный гул. Как все резко началось – так же резко и стихло.
Нортром тяжело поднялся, уперев руки в столешницу.
- Не Voth Damash, демон, а Voth Domosh[3]. «Сила Преисподняя». Древнее, давно забытое мастерство темных кузнецов, что выковали Demon Edge из осколков упавших с небес Древних. Считается, что эти кузнецы давно умерли, но в некоторых гримуарах говорится о том, что князья Ада призвали их души из самых бездн Геенны, чтобы те ковали превосходнейшее оружие. Но скажи мне, о чем именно говорила Тресдин, упомянув это название?
Драгонус и Террорблейд переглянулись. Демоническое оружие? Неужели Тресдин тоже предательница, как и Инвокер, с самого начала? И было предопределено, что их легион падет? Неужели она снова взялась за старое – предавать ради собственной выгоды?..
- Она сказала… - Мародер сглотнул, поднимая взгляд на полумага, - Что решила спуститься к кузнецам за оружием, которое даст ей много сил.
Нортром, глубоко задумавшись, сел обратно. На лбу образовались морщины, когда мужчина сильно нахмурился.
Ульфсаар, он же Урса, выступил еще вперед, привлекая внимание собравшихся на Совет царапающими звуками когтей лап о камни.
- У меня есть хорошее предложение. Командир идет за оружием – прекрасно. А мы позаботимся о защите. У меня есть… старый знакомый, которого я давно хочу навестить. Думаю, вы все слышали легенду о Рошане-богохульнике.
Уже минуя стадию шепота, по залу совета разнесся гул голосов. Кто-то поддерживал безумную идею обворовать легендарного вора, которого прокляли боги, кто-то считал, что эта легенда – выдумка, а Урса пришел просто поиздеваться над ними.
Посмеиваясь над спорящими людьми, что звучало как клокочущие короткие приступы рыка, огромный медведь, поклонившись тем, кто все еще не отрывал от него взгляда, направился к выходу.
- Я найду вас на поле сражения. В тяжелую минуту Урса не оставит своих товарищей. Если вы проиграете… - Хранитель замер в дверях, обернувшись и сверкнув глазом в темноте, - Это скажется на всем мире. Не останется ничего, ни нас, ни наших детей, только тьма.
***
Тресдин затянула потуже ремешок на налокотнике. Локтевая броня слишком часто сползала по руке, пока женщина спускалась по ступеням, чувствуя с каждым шагом жар кузниц. Она слышала отзвуки лязга металла, звон, разносящийся по всему лабиринту, отдававшийся давящим гулом в ушах. Стиснув зубы, командир спускалась все ниже, ближе к тому пеклу, которое не грело, но сразу испепеляло. Уничтожало чувства, эмоции, затем – лишало зрения, обоняния, слуха, оставляя лишь страх и ужас дезориентации. А затем – полное забвение.
Может ли страдать душа в забвении? Ведь нечему страдать, когда ничего нет.
Тщетно пытаясь отогнать от себя противные, мрачные мысли, Тресдин не сразу поняла, что стучит в огромную золотую двустворчатую дверь. Резные изображения на створках менялись, подобно калейдоскопу, с той только разницей, что на двери она видела определенный рисунок.
Огонь, поглощающий человека, выходящее существо, которое убивает всех, кто встает перед ним. Встреча с соперником и смерть. От клинка врага.
Раздался громкий булькающий хохот. Все изображения с дверей исчезли, оставив в душе Тресдин тревожное ощущение. По мере того, как смех становился громче, створки дверей медленно открывались, впуская в неосвещенное помещение лестничного пролета алое свечение.
- Мы ждали тебя, боец Каменных Недр! – прозвенели сотни голосов, что сильно ударило по слуху женщины. Она закрыла уши руками, но это никак не помогло. – Ты пришла просить нас о помощи, глава Бронзового легиона?
- Он… давно… пал… - каждое слово в такт шагу, тяжелому, как если бы на ее плечи взвалили гору.
Ее колени согнулись под незримой ношей, спиной она ссутулилась, словно она боялась не осилить груз. Хохот раздавался все громче, до звона вокруг, звона, который затмевал любые мысли.
Но Тресдин верила, что воля ее тверда.
Она с трудом распрямила плечами и взглянула туда, где, по ее мнению, находились кузнецы Преисподней.
***
- Этот бор священное место, сюда не ходи, детей моих пугать не моги, зверей не тревожь, или навеки уснешь в чаще дремучей. А в ручье гремучем, под кручей, я смою твой запах с лап[4]… - Урса пробирался сквозь темный лес, давно не просыпавшийся из-за тьмы, которая его осквернила.
Его лапы раздавили уже большое количество черепов – верный признак того, что Хранитель идет по верному следу. Его острый нюх чувствовал кровь давно убитых героев, которые в своей наивности полагали, что смогут отобрать сокровище Рошана. Не так просто обокрасть того, кто обокрал самих богов.
Но Урса не раз уже умудрялся обдурить жадного и алчного вора-богохульника. Он знал о проклятии Рошана – терять каждый раз то, что нашел. Умирать каждый раз под эгидой бессмертных[5]. Ирония и юмор богов весьма специфичны. Но иногда понятны и обычным смертным.
- Ну, здравствуй, мой старый, страшный и недобрый друг, - Урса взобрался по скользким камням в логово, где пол был усеян костями павших, где стены были «украшены» оружием давно почивших без вести.
Логово, где ярко горели глаза обезумевшего от проклятия богов драконоподобного, безобразного существа, а в центре лба, над глазными дугами, гордо освещая своим небесным светом пространство вокруг, покоилась Эгида.
- Проклятие богов принесет смерть и тебе!– прорычал Рошан, взмахивая своими огромными лапищами и одним ударом поднимая в воздух целую волну костей.
- Дух первого медведя-Хранителя поможет мне захватить Эгиду![6]
***
Террорблейд проверил свои клинки на остроту. Не так давно он сидел и усердно затачивал свое оружие, сидя один в комнате Драгонуса. Ему казалось правильным, что скайрас не провожал его в бой.
Провожают тех, кто не вернется.
Совсем недавно демон думал, что строптивый скайрас не послушается приказа Тресдин. Но он ошибся – Драгонус верил в то, что он сможет принести много пользы Легиону на базе, помогая раненным залечивать раны. Что же касается Ветрокрылой… На самом деле, Мародера не волновала ее судьба. Но волновала скайраса. Только из-за крылатого мага он передал слова опасения и за нее.
Драгонус.
- Запомни, ни в коем случае не смей обмениваться со мной силами. Не пытайся этого сделать, ты понял меня? Что бы тебе ни показалось, не поддавайся…
- Страху потерять тебя?
Он так и не ответил ничего на последнюю реплику скайраса. Только хмыкнул, быстро вручил какой-то маленький металлический предмет и ушел, закрылся в комнате самого Драгонуса. А когда юноша, не понимая, что творилось с настроением демона, разжал ладонь, то увидел пряжку ремня, который Мародер давно не носил. Символ темницы Фоулфелл.
Подготовка к битве проходила во всех частях Крепости. Вокруг словно разливалось проклятие Безмолвия, было тихо, воины отчего-то боялись громко говорить. Или разговаривать вообще. Потому что слова имеют свойство материализовываться? Или это было лишь суеверие?