Аюб вышел из укрытия и, пройдя шагов пятьдесят, спрятался за толстым стволом чинары, росшей у самой дороги. Когда телега поравнялась, он подскочил к ней и, схватив вожжи, выкрикнул.
- Тр-р-р! Стой! Оружи земли бросай! Руки верх!
Унтер, сидящий на телеге, грозно заорал:
- Ты кто? Уйди с дороги!
- Астарожна, гаспадин унтер. Ми абреки.
- Гони лошадей! - приказал унтер.
Из-за каменного выступа раздался выстрел. Одна из лошадей, издав жалостное ржание, припала на колени и медленно завалилась на бок. Второй выстрел разнес в щепки борт повозки.
Аюб два года учился в русской школе в Грозном. Приходилось ему бывать в тюрьме и на каторге. Там он научился русскому языку и письму. Русским языком Аюб владел свободно, но шутки ради любил говорить на нем, коверкая слова.
- Астарожна, гаспадин унтер. Я - Аюб Тамаев. Адутант абрека Зелимхана. Кругом абреки. Вы окружен. Будешь кирчать, ружье стрелят, всех убьем. Ружье бросай земли. Харашо. Руки верх! Один - один слезай. Маладци. Ми вас убиват не будем. Зачем убиват? Зачем умират? У вас дома папаши ест, мамаши ест, матушки и баранчуки ест. Унтер бедний, солдат бедний. Зачем вам умират? Ми бедних не убиваем. Аи, маладци!
Унтер и солдаты откинули ружья в сторону. Аюб подошел к повозке и заглянул внутрь.
- Это што такой? Почему бедний чечен лежит? Кто он такой?
Унтер растерялся:
- Это арестант, везем его в Грозный...
- Развязат бистро! - приказал Аюб.
Солдат подошел к телеге и, разрезав дрожащими руками веревку, освободил Соипа. По команде Аюба тот собрал винтовки и отошел в сторону.
- Маладец, солдат! Деньги есть? - повернулся Аюб к унтеру.
- Нет. Откуда у нас деньги...
- Харашо. А теперь, солдат, свяжи руки всем. Крепко. Хорошо. Гаспадин унтер, что в твоей сумка?
- Документы арестанта...
- Сумка мне отдай. Он не арестант. Он свабодни чечен. Его дакументы теперь никому ни надо.
Аюб взял сумку и, достав из нее бумаги, стал их читать.
- Так, так. Болатов Соип... Двадцать семь лет... Рост выше среднего... Лицо смуглое... Глаза черные... Нос горбатый... Волосы черные... Опасный преступник... Харашо, унтер. Опасный преступник ми забираем.
- Господин адъютант! - у унтера вырвался отчаянный крик. - Я несу ответственность за арестанта...
- Э, унтер, ты не отвечает за арестанта. Теперь отвечает ми, абреки. Скажеш начальникам, абреки сделал засада. Они бистро напали. Они били много. Двадцать, тридцать. А солдат мала, пят. Все связали, арестант забрали и ушли в гора.
- Таким словам никто не поверит, господин адъютант...
- Я тебе документ дам. Хароший документ, - достав из кармана блокнот и карандаш, Аюб написал короткое письмо.
- Паслушай дакумент: "Гасподин палконак Дабравольски! Ты не палконак, ты сука и билед. Ты как баба сидиш крепости, боис абреков, война делаеш женшинам, старикам и детям. Ты свинья, праститутка. Ми найдем тебе, зарежим как свинья. Здесь ми били много, солдат мала. Ми связал бедних солдат, забрал арестанта. Это сделал я, Аюб Тамаев. Адутант Зелимхана". Пайдет такой дакумент?
- Пойдет, господин адъютант... Хороший документ... Спасибо...
Аюб обратился к солдатам:
- Как думает солдат?
- Вы очень хорошо написали, господин адъютант! Покинув место засады, Абубакар подошел к другу.
- Дасудани, гаспадин унтер! Дасудани, гаспада салдат! - Попрощавшись такими словами с солдатами и унтером, Аюб, Абубакар и Соип скрылись на тропинке, уходящей в горы.
Проводив их взглядом, один из солдат облегченно вздохнул:
- Упаси боже от свидания с вами!
- Их оказалось только двое. Мы слишком рано испугались.
- Закрой рот, глупый осел! - прикрикнул на него унтер. - Ты знаешь, сколько их товарищей скрывалось в лесу? Тебе всю жизнь следует благодарить Бога за то, что эти два абрека оставили тебя жить. И Бога, и их!
При желании солдаты смогли бы развязать друг другу руки. Но тогда их обвинили бы в трусости. Они жалели, что абреки не связали им и ноги. Тогда их вообще никто не осудил бы. Но ничего, хватит и этого. Солдаты затихли в ожидании какого-нибудь путника, который развяжет их.
ГЛАВА III МЕСТЬ
Соблюдайте Мой завет, тогда и Я буду соблюдать завет с вами.
Коран. 2 Сура, 38 аят
Скажи: "О люди! Пришла к вам истина от вашего Господа; и кто идет прямым путем, тот идет прямо для своей души, а кто заблудился, тот заблудился во вред ей; и я не поручатель за вас".
Коран. 10 Сура, 108 аят
Шариатский суд отменил приговор, вынесенный Гушмаце светским судом. Он был стар. И потому, возвратившись в Харачой, решил для себя, что остаток своих дней проведет мирно, без конфликтов с законом. Но власти не оставляли его в покое, требуя, чтобы он привел к ним Зелимхана, который продолжал совершать злодеяния. Наконец и Гушмаца вынужден был присоединиться к сыну.