- Ты кто по нации?
- Чеченец.
- По одежде и речи ты не похож на чеченца.
- Я двадцать семь лет не был в Чечне. Старик на минуту задумался.
- Выходит, ты из сосланных после подавления восстания Алибека-Хаджи?
- Выходит так.
- Откуда же ты родом?
- С берегов Аксая. Из Гати-юрта.
Старик прикрикнул на волов, и они лениво поплелись вперед. На арбе лежали два мешка с шерстью и небольшой кувшинчик с плотно закрытым горлышком. Осы, летающие вокруг кувшинчика, указывали на то, что в нем хранился мед. Дно арбы было устлано шкурой буйвола и парой овчин. Старик вытер пот с лица и натруженной шеи снятой с головы папахой и тяжело вздохнул.
- Да-а, много ужасов принес нам тот год. Чеченцы восстали, когда уже не стало сил терпеть далее голод, нищету и несправедливость властей. Но не только не получили свободу и права, о которых мечтали, наоборот, все стало еще хуже. Сотни, тысячи людей погибли в боях, сотни аулов превратили в пепел, сотни семей сослали в Сибирь. Хватило бы погибших с одних только наших Махкетов и близлежащих аулов. Много горцев насильно переселили на равнину. Свободу нам, конечно же, не дали, зато горло сдавили еще сильнее. Начинаем хрипеть, чуть отпускают, а потом сдавливают снова. И жить не дают, и не добивают. Эх, скинуть бы лет тридцать! Продал бы этих волов, купил бы винтовку, патроны и подался бы к Зелимхану, чтобы искать и уничтожать всех, кто служит этой подлой власти.
Путник уже много раз слышал это имя с того самого момента, как вступил в Чечню. Говорили, что все злоключения харачойца начались из-за девушки, которую взял в жены его брат. Родители девушки отняли ее и вернули обратно в отчий дом. Между двумя родами харачойцев возникла ссора. С обеих сторон было убито по одному человеку. Власти арестовали Зелимхана, его отца, двоюродных братьев и сослали их в Сибирь, а противная же сторона осталась безнаказанной. После, вернув арестантов обратно, устроили новый судебный процесс, но их снова приговорили к различным срокам заключения. Совершив побег из Грозненской тюрьмы, Зелимхан вот уже три года абречествовал. Говорили также, что он держит в страхе всю местную власть.
За один день, проведенный в Грозном, путник узнал много нового и о нынешней ситуации в Терской области. По слухам и по сообщениям в печати, отношения между народами, живущими здесь, были сложными. Это был результат произвола местных властей. После войны лучшие чеченские земли были отданы в собственность казачьим станицам, чеченским и русским офицерам, купцам, чиновникам и духовным лицам. В результате нехватка земли приняла самую жесткую форму. Во-вторых, чеченцам запрещалось носить оружие, казакам же, наоборот, дозволялось. В-третьих, здесь установили особое военно-колониальное управление, направленное на угнетение коренных народов. Вдобавок ко всему, с чеченцев взимали налоги, каких не было нигде в огромной империи. Власть не только не стремилась сблизить живущие здесь народы, вместо этого она ссорила их, подогревала страсти, разжигая между ними вражду.
Из всего услышанного путник сделал вывод о том, что эти взаимоотношения нисколько не улучшились за те двадцать семь лет, которые он провел вне родины. Года два назад на базаре в Шаами-юрте казаки попытались отнять оружие у чеченцев. В возникшей стычке с обеих сторон погибли люди. В это же время казаки станицы Карабулакской разграбили ингушское селение Яндарка. А в прошлом году атаман Сунженского отдела под предлогом поиска сбежавших из ссылки горцев разграбил Экажево.
- Убийством чиновников мы никак не улучшим свое трагическое положение, только усугубим, - как бы самому себе сказал путник.
- А что же делать?
- Надо менять власть. Вместо убитого чиновника появляется другой. Более жестокий или глупый.
Хозяин арбы достал из кармана кисет с табаком и стал заворачивать цигарку.
- Пытались не допустить сюда эту власть, а когда она все же пришла и утвердилась, попытались скинуть ее. Когда из этого ничего не вышло, попробовали заставить ее хоть чуть ослабить сдавленное горло. Что из этого получилось, хорошо известно. Этой зимой ичкерийские аулы восстали против назначенных властью старост и непосильных поборов. Что же вышло? Из всех аулов выборочно арестовали людей. Нет, у нас не осталось иного пути, кроме как идти за Зелимханом.
На подступах к Ведено путников нагнал фаэтон, запряженный парой крепких коней. На нем, в мягком сиденье восседал мужчина преклонных лет с покрашенной хной седеющей бородой, полными красными щеками и двойным подбородком. Поравнявшись с арбой, он придержал коней.
- Ассалам алейкум, Тасуха.