— Герард…
— Да, госпожа? Герард, казалось, и не отходил от нее. Вам помочь?
— К то там. Она в ужасе ринулась вперед. Кто это?
Эльба остолбенела перед телегой с погибшими воинами. Они лежали друг на друге, будто мертвый скот. Она приподняла одного мужчину, потом второго. В ее глазах пылал огонь, отчаяние, страх и такая паника, что все тело неистово дрожало.
— Герард, продолжала звать она, кто это? Кто это?
Слуга помог королеве стащить несколько тел на землю, а потом они оба застыли. Н а самом дне телеги они нашли рыжеволосого сильфа в окровавленной, разорванной рубахе.
Эльба прищурилась. Она вдыхала и выдыхала горячий воздух и смотрела на юношу, не веря своим глазам. Это ведь не мог быть Аргон. Это было попросту невозможным. Она стиснула до скрежета зубы и процедила:
— Это не он.
— Госпожа.
— Аргон пообещал вернуться.
— Великие духи, разнесся хриплый, перепуганный голос. Рядом с нимфой появился Хуракан. Он кинулся к сильфу и схватился морщинистыми руками за его плечи. Ох, мой мальчик, что же ты… что ты опять натворил! Старик задрожал. Он выпрямился и гневно посмотрел на обездвиженных солдат. Чего вы ждете? Помогите же мне, давайте! Нужно вытащить его, слышите? Нужно вытащить его отсюда!
Несколько солдат спустили Аргона на землю. Хуракан упал перед ним на колени и с ужасом водил ладонями по его окровавленной груди. Эльба не могла пошевелиться. Эльба не понимала до конца, что происходит, и лишь когда старик схватился руками за голову и застонал, будто раненый зверь, ее пронзила невероятная боль. Все ее тело.
Нимфа резко откинула назад голову и почувствовала, как горячие слезы покатились по ее щекам. Она дрожала. Она так дрожала, словно сил в ее теле совсем не оставалось. В отчаянии она вновь посмотрела на мертвого сильфа и прогремела:
— Отойдите от него.
— Ваше величество, я…
— Отойдите от него! Девушка взмахнула рукой, и земля под Хураканом затряслась. Он откатился в сторону, испуганно воззрившись на королеву, а она медленно опустилась на колени перед рыжеволосым предводителем клана Утренней Зари.
Она наконец-то разглядела его лицо. Пусть перепачканное пылью и кровью. Но все же его. И волосы такие же вьющиеся. Она прикоснулась к ним пальцами и стремительно сгорбилась, как будто все ее существо разом сломалось. Она опустила голову и неистово зажмурилась, но слезы все равно полились из глаз и упали на смертельную рану на груди предводителя. Эльба совершенно растерялась, она ведь до сих пор слышала его обещание о том, что он вернется. Но сейчас он лежал перед ней мертвый и холодный. Лицо ужасно бледное, а губы светло-розовые, почти прозрачные.
— Аргон, шепотом позвала королева, все еще уповая на чудо, Аргон, пожалуйста.
Но он не отвечал. Глаза его оставались закрытыми.
— Мне так жаль, Хуракан плакал. Столетний старик рыдал, как ребенок, сдавливая ладонями виски. Как же мне жаль, моя дорогая, как мне жаль.
Но Эльбе не было жаль. Ей было больно. Мучительные терзания разрывали нимфу на тысячи частей, и ничто не могло остановить их. Отчаяние, с которым девушка глядела на молодого предводителя, внезапно превратилось в гнетущую обиду. Он ведь пообещал, что вернется, но что теперь? В есь смысл заключался в том, чтобы люди сражались за свое будущее, а будущее Эльбы всего за одно мгновение превратилось в груду пепла.
«Ты будешь терять всех, кто тебе дорог», прошипел голос в ее голове. Проклятье Змеиных Жриц из Черной Топи. Проклятье ее матери. Фьорд умер. Теперь умер и Аргон.
Девушка встряхнула волосами и вдруг подумала, что это она виновата. Быть может, если бы не ее чувства к предводителю, он остался бы в живых. Если бы она не поддалась искушению и не ощутила себя на мгновение счастливой, защищенной, спасенной, он бы вернулся, как они и договаривались. Но теперь обещание было нарушено.
Королева перестала дрожать. Она медленно выпустила руку сильфа из пальцев и на какое-то мгновение ощутила себя пустой, такой же прозрачной, как вода. Девушка встала с колен, не видя ничего перед глазами, и холодно процедила:
— Герард, ты выполнишь мою просьбу.
— Да, моя госпожа, с горечью поклонился мужчина, разумеется.
— Ты возьмешь с собой несколько человек, и вы отправитесь в Дамнум.
— В Дамнум?
Нимфа перевела острый взгляд на слугу и твердо ответила:
— Да. Отвезите тело Аргона на его родину и придайте праху, как велит их обычай.
— Сейчас, моя госпожа?
— Сейчас, Герард.
— Но ведь вам…
Слуга запнулся и виновато отступил. В глазах королевы вспыхнула дикая ярость, и люди посторонились, как будто испугались, что она воспламенится. Эльба сорвала с себя окровавленный фартук и бросила его на землю. Она посмотрела на горизонт. Оттуда едва слышно доносились грохоты и шум сражающихся солдат. Королева вновь почувствовала вину, а потом внезапно осознала, что она больше не намерена молчать.
Ее уже не сдерживало обещание данное Аргону.
Девушка решительно ступила вперед, не обратив внимания на изумленные взгляды подчиненных. Хуракан воскликнул:
— Куда же вы? Он подскочил на ноги. Эльба, прошу вас, остановитесь!
Но Эльба не собиралась никого слушать. Она могла спасти всех тех, кому сейчас они помогали, чьи раны сейчас залечивали. Она могла спасти Аргона. Но чувства, вера, слепое доверие и привязанность заставили ее скрываться в тени, когда нужно было загородить их всех, каждого, кто теперь стонал от боли, своей спиной.
Эльба запрыгнула на белоснежного коня и обхватила пальцами кожаные поводья. На ее лице отразилось выражение стальной уверенности в своем поступке и своих действиях. Эльба всегда знала, что она гораздо сильнее, чем многие предполагают, и в отчаянии, едва дыша и чувствуя вину, она ударила лошадь по бокам и пустилась к своему главному врагу Алману. Белой стрелой она покинула военный лагерь. Солдаты в недоумении глядели на нее, опускали мечи и останавливались, а она перегоняла ветер, шипя зло и хрипло:
— Вакинья васк мани. Пророчества на моранском сами срывались с ее языка. Она и раньше говорила на мертвом диалекте. Н о сейчас он исходил из самого ее сердца. Васк мани ханхени де нэо вое.
Гроза идет. Тьма идет и заберет вас всех с собой. Конь несся так быстро, что люди и их лица превращались в расплывчатую дымку. Но королева прижималась к лошади ближе и ближе. Она велела коню мчаться быстрее, чтобы ни одна стрела не смогла их задеть.
Ожесточенные бои останавливались, едва рядом проносилась Эльба. Солдаты, будто завороженные наблюдали за черноволосой нимфой, выкрикивающей странные слова. Она глядела ровно перед собой. Ее голубые глаза помутнели от ярости, и небо загрохотало, не имея сил сопротивляться такой мощи. Казалось, война прекратилась, потому что вопли и крики стихли, дребезжание столкнувшихся мечей сошло на нет. Вся равнина омертвела в ожидании, и девушка почувствовала себя истинным сердцем Вудстоуна.
Она порывисто потянула вожжи, зашипев, словно черная гадюка, и конь затормозил, подняв пыль. Нимфа оказалась в самом центре поля. За ее спиной виднелись скульптуры Алмана и Вигмана Барлотомеев, впереди простиралась линия реки. Наверняка, Алман мог заметить ее белоснежного коня даже с такого расстояния. Королева грациозно спрыгнула на землю. Она понимала, что затишье вот-вот оборвется, но не боялась. Эльба поправила взъерошенные, угольные волосы, вздернула подбородок и ядовито улыбнулась, когда над ее головой загремели грозовые тучи. Она едва слышно прохрипела:
— Буря пришла.
А потом опустилась на колени и свирепо ударила кулаком по земле.
От ее сомкнутых пальцев отскочили десятки маленьких трещин, растущих под звуки разъяренного, сверкающего неба. Солдаты ринулись вон от ведьмы, а она резко наклонила голову, ее шея хрустнула, и молнии сверкающими стрелами обрушились на равнину.
Солдаты Алмана пытались напасть на королеву, но земля под их ногами рушилась и ниспадала в глубины Тартара. Тетиву натянули лучники. Они собирались выстрелить, как вдруг заметили, что за спиной речной нимфы появились две гигантские, каменные статуи, шествующие по полю боя, будто живые. Статуи братьев Алмана и Вигмана Барлотомеев.