— Я помню, — сказала Арья. — Он убил Джори. — Джори всегда улыбался ей, если только не велел не путаться под ногами.
— Верно, а вашего отца придавил собственный конь и сломал ему ногу — поэтому лорд Эддард не смог выехать на запад сам. Вместо себя он послал лорда Берика с двадцатью его людьми и двадцать человек из Винтерфелла, в том числе и меня. С нами были и другие: Торос и сир Реймен Дарри, сир Глэдден Уайлд и лорд Лотар Маллери, все со своими людьми. Но Григор устроил нам засаду у Скоморошьего брода, на обоих берегах. Когда мы стали переправляться, он напал на нас и спереди, и сзади.
Я видел, как Гора убил Реймена Дарри единственным страшным ударом, который отсек рыцарю руку по локоть и убил коня под ним. Глэдден Уайлд погиб тоже, лорд Маллери свалился с коня и утонул. Львы окружили нас со всех сторон, и я уж думал, что и мне пришел конец, но Элин, выкрикнув приказ, восстановил порядок в наших рядах. Те из нас, кто еще оставался в седле, собрались вокруг Тороса и пробились на свободу. Утром нас было сто двадцать человек, а к вечеру осталось не более сорока, и лорд Берик получил тяжелую рану. В ту ночь Торос вытащил из его груди кусок копья длиною в фут и залил дыру кипящим вином.
Каждый из нас был уверен, что его милость к рассвету умрет, но Торос всю ночь молился о нем у костра, и когда настал рассвет, лорд был еще жив и ему даже полегчало немного. Прошло две недели, прежде чем он смог сесть на коня, но его мужество придавало сил нам всем. Он сказал, что наша война не закончилась у Скоморошьего брода, а лишь началась там, и что каждый наш павший боец будет отомщен десятикратно.
В ту пору мы остались в стороне от военных действий. Люди Горы были только авангардом войска лорда Тайвина. Они перешли через Красный Зубец всей своей силой и двинулись по речным землям, сжигая все на своем пути. Мы своим малым числом только и могли, что нападать на них сзади, но говорили себе, что скоро соединимся с войском короля Роберта, когда он выступит на запад, чтобы подавить мятеж лорда Тайвина. Но затем мы услышали, что Роберт мертв и лорд Эддард тоже, а на Железном Троне сидит отродье Серсеи Ланнистер.
Это известие поставило мир с ног на голову. Нас послал десница короля, чтобы мы разделались с разбойниками, теперь же мы сами сделались разбойниками, а десницей короля стал лорд Тайвин. Некоторые из нас тогда захотели сдаться, но лорд Берик об этом и слышать не хотел. Мы остаемся людьми короля, сказал он, и должны защищать подданных короля, которых терзают львы. Если уж мы не можем сражаться за Роберта, то будем сражаться за его народ, пока последний из нас не падет мертвым. Мы и сражались, а потом стали твориться странные вещи. На каждого потерянного нами человека прибывало двое. Иногда это были рыцари и оруженосцы, но в основном к нам шел простой люд — батраки, музыканты, трактирщики, слуги, сапожники, даже двое септонов явились. Шли мужчины, женщины, дети, собаки…
— Собаки?
— Ага. Один наш парень держит целую свору, и вы таких плохих тварей еще не видывали.
— Вот бы и мне такую собаку. Чтобы умела охотиться на львов. — Раньше у Арьи была лютоволчица, Нимерия, но Арья прогнала ее, швыряя в нее камнями, — иначе королева убила бы ее. Любопытно, может ли лютоволк убить льва?
Днем снова пошел дождь и лил до самого вечера. К счастью, у разбойников повсюду были тайные друзья, и им не нужно было ночевать под открытым небом или в каком-нибудь протекающем сарае, как Арье с ребятами, когда они путешествовали одни.
Этой ночью они нашли приют в сожженной покинутой деревне. Вернее, она казалась покинутой, пока Джек-Счастливчик не протрубил в свой охотничий рог — два раза коротко и два длинно. Тогда из руин и погребов стали вылезать люди. У них имелся эль, сушеные яблоки и черствый ячменный хлеб, а разбойники привезли гуся, подстреленного по дороге Энги, так что ужин получился на славу.
Арья обгладывала крылышко, когда один из деревенских жителей сказал Лиму:
— Два дня назад тут проезжали какие-то люди — они искали Цареубийцу.
— Пусть поищут его в Риверране, — фыркнул Лим. — В самой глубокой темнице, славной и сырой. — Его красный распухший нос походил на расквашенное яблоко, и настроение оставляло желать лучшего.