Мегрэ робко спросил, словно не решаясь вмешиваться не в свое дело:
- А чемоданов при ней не было?
- При чем тут чемоданы?
- Ну, не знаю... Я просто подумал, шла она к порту или оттуда...
Полицейский почесал в затылке.
- Постойте-ка. Судя по ее позе, она, пожалуй, шла сюда, когда это случилось...
Он поколебался немного, затем протянул руку к бутылке с красным вином, налил себе стакан и проговорил:
- Вы позволите?
Это движение приблизило его к столу. На блюде остывали два мерлана. Поколебавшись еще мгновение, он ухватил один из них, съел его, не прибегая к вилке, и выбросил кости в ведро из-под угля.
Потом обвел всех вопрошающим взглядом и, убедившись, что нет охотника на второго мерлана, съел его, как и первого, запил вином и вздохнул.
- Наверняка убийство из ревности. Второй такой потаскухи, как эта девка, прямо не сыскать. Вот уж кто мог ночи напролет проводить на танцульках в кабачке на том конце порта.
- Ну, тогда другое дело, - проговорила г-жа Моссле. Убийство из ревности она считала вполне естественным.
- Только вот что удивительно, - продолжал полицейский под неотступным взглядом Мегрэ,- убили-то ее из револьвера. А ведь матросы, сами знаете, чаще орудуют ножом.
В эту минуту вернулась м-ль Отар, но лицо ее не покраснело от ветра, как у других, она была бледна. То, что произошло, придало ей весу в собственных глазах, и всем своим видом она словно говорила: "Мне кое-что известно, но не надейтесь, что скажу вам".
Она окинула взглядом стол, обедающих и их тарелки, подсчитывая количество рыбьих хребтов. Обернувшись к Ирме, которая хлюпала носом у дверного косяка, она строго спросила:
- Чего ты ждешь? Почему не подаешь телятину? - Потом повернулась к полицейскому: - Надеюсь, вам предложили вина? Ваш начальник скоро придет. Он звонит в Ньюхейвен.
Мегрэ чуть вздрогнул. Она заметила это, и тень подозрения промелькнула на ее лице.
Она сочла своим долгом добавить:
- Во всяком случае, так мне показалось.
Ей не показалось, ей это было точно известно. Итак, комиссар полиции узнал о м-ре Джоне и его поспешном отъезде.
Значит, в настоящий момент полиция шла по следу молодого англичанина.
- Ах, ото всего этого я опять разболеюсь,- томным голосом произнесла печальная дама, которая обычно отрывала рот только три раза в день, да и то для того, чтобы вздохнуть.
- Что же тогда говорить мне? - возмутилась м-ль Отар: она не могла стерпеть, чтобы кто-то был больше нее затронут событием. - Вы думаете, мне все это на руку? Девка, на которую я потратила столько времени, пока чему-то обучила... Ирма! Принесешь ли ты, наконец, соус?
Ощутимым результатом всей этой беготни и суеты было то, что в дом проник наконец свежий, воздух. Он уже не растворялся в комнатном тепле, он гулял легким сквозняком, обвевая затылки, пробегая холодком по спине.
Это и заставило Мегрэ подняться и помешать кочергой уголь в печке, не обращая внимания на пустое ведро. Затем он набил трубку, прикурил от бумажного фитиля, поднесенного к огню, и машинально принял свою любимую, хорошо известную на набережной Орфевр позу: он стоял спиной к печке, зажав в зубах трубку, заложив руки за спину, а на лице его застыло неопределенное выражение, не то упрямое, не то отсутствующее. Как всегда, когда разрозненные факты начинали группироваться в его уме, словно слабые ростки еще не родившейся истины.
Вернулся комиссар полиции, но Мегрэ даже не шелохнулся. Он услышал его слова:
- Пароход еще не прибыл. Мне сообщат...
Нетрудно было представить себе, как пароход бросает, точно щепку в непроглядной темноте Ла-Манша, где ничего нельзя было различить, кроме белых барашков на гребнях огромных волн. Измученные морской болезнью пассажиры, безлюдный буфет, мятущиеся тени на темной палубе и единственный ориентир впереди - мерцающая светлая точка маяка в Ньюхейвене.
- Я вынужден допросить всех присутствующих дам и господ по очереди.
М-ль Отар поняла и предложила:
- Эту дверь можно закрыть, вы займете гостиную, и никто не...
Комиссар полиции не успел пообедать, но на столе уже не осталось мерланов, а запустить пальцы в блюдо, где лежали липкие ломтики телятины, он не решился.
II
Это была чистая случайность. Полицейский огляделся, выбирая, с кого ему начать. Взгляд его встретился с глазами г-жи Мегрэ. Она показалась ему женщиной покладистой, и он пригласил ее первой.
- Пройдите,- сказал он, открыв и тут же затворив за ней дверь гостиной. Губы бывшего комиссара тронула чуть заметная улыбка.
Хотя дверь была прикрыта, слова доносились довольно отчетливо. И улыбка Мегрэ обозначилась еще яснее, когда в соседней комнате он услышал вопрос своего коллеги:
- Через "е" или "э"?
- Через "э".
- Как у знаменитого комиссара полиции? Жена его оказалась на высоте и ответила кратко:
- Да.
- Вы не родственница ему?
- Я его жена.
- Но, стало быть, вы здесь с мужем? Минуту спустя Мегрэ уже сидел в гостиной перед сияющим и немного смущенным коллегой.
- Признайтесь, вы хотели надо мной посмеяться! Подумать только: я собирался допрашивать вас, как всех прочих! Я и вообще-то веду этот опрос для очистки совести, чтобы убить время в ожидании новостей из Ньюхейвена. Но ведь вы-то были на месте, вы в какой-то степени наблюдали, как подготавливалась драма, и должны иметь более ясное представление обо всем. Я был бы вам очень благодарен, если...
- Даю вам слово, у меня нет ни малейшего представления...
- Кто знал, что эта девица собирается выйти на улицу?
- Да все, кто находился в доме. Но только теперь я начинаю понимать, как трудна роль свидетеля: я, например, не мог бы с уверенностью сказать, кто был в это время в пансионе.
- Вы были заняты?
- Я читал.
Он не рискнул добавить, что увлекся статьей о жизни кротов и лесных мышей.
- Я смутно слышал возню, сборы. А потом... Ну вот, например, госпожа Моссле! Была ли она внизу или нет? И если была, то где сидела, что делала?
Комиссар полиции был явно неудовлетворен. Может быть, знаменитый коллега нарочно предоставляет ему выпутываться в одиночку? И он решил показать, как он, скромный провинциальный комиссар, умеет вести расследование.
В салон пригласили печальную даму. Она назвалась Жерменой Мулино и оказалась учительницей, отдыхающей после болезни.
- Я сидела в столовой, - пролепетала она, - я еще помню, что подумала, как несправедливо нагружать чемоданами англичанина эту бедную женщину, а вот здоровые мужчины не знают, как убить время.
Взгляд, который она, говоря о здоровых мужчинах, бросила на широкие плечи Мегрэ, ясно показывал, к кому относился ее намек.
- С этого момента вы не отлучались из столовой?
- Нет, простите, я поднималась к себе в комнату.
- Долго ли вы там пробыли?
- Примерно минут пятнадцать... Я приняла лекарство и ждала, пока оно подействует
- Извините меня за вопрос, который я вам задам, но я задам его каждому постояльцу пансиона. Я рассматриваю его как простую формальность. Я полагаю, вы сегодня не выходили на улицу и пальто ваше по этой причине сухое?
- Нет. Днем я ненадолго выходила.
Новое доказательство ненадежности свидетельских показаний! Мегрэ не заметил ни того, что она выходила на улицу, ни того, что в течение пятнадцати минут ее не было в столовой!
- Вы, вероятно, ходили в аптеку за лекарством?
- Нет Мне просто хотелось посмотреть на порт во время ливня и бури..
- Благодарю вас. Следующий!
Вошла Ирма, по-прежнему хлюпая носом и теребя пальцами уголок фартука.
- Как, по-вашему, были ли у Жанны враги?
- Не знаю, мсье.