– Подкрепления? – спросил он. – И кто же?
Первый офицер облизал губы и ответил:
– Первые Сыны.
– Какого…
– Ты не ослышался, – прервал того первый офицер. – Отпрыски.
Врач похлопал Фенка по плечу, и второй лейтенант подавил неистовое желание ударить его за это.
– Похоже, что вы пойдёте с нами, сэр, – сказал медик. Первый офицер согласно кивнул, и 50-й полк, разросшийся от изначально большего количества солдат до шестидесяти человек, начал покидать поле боя.
– Можете отчитаться майору Регаре, как только мы окажемся за Железным Фронтом, – добавил врач. – Думаю, он захочет узнать подробности случившегося.
Фенк кивнул.
Дождь продолжал лить на головы сгорбленных и уставших солдат, месивших сапогами хлябь, и его капли лишь делали жиже ту грязь, что покрывала их броню. Однако смыть кровь с рук Фенка им было не под силу.
Регара мерно шагал вперёд. Он превратил ходьбу в некое подобие искусства, смешав в ней грацию хищника и чеканный шаг строевиков.
Он шёл по посадочной полосе, нарушая царившие на ней тишину и безмятежность лишь поскрипыванием обувной кожи и тихим скулением сервоприводов протеза ноги. Хотя, по правде говоря, это был лишь квадратный кусок утоптанной земли. Неподалёку расположился переоборудованный в казарму блокгауз – одно из обитых железом зданий, переживших начальные этапы вторжения в Титус, а теперь для упрощения названных «Железным Фронтом».
Но Регара пришёл на посадочную полосу не один – рядом с ним стояло пятеро вольпонцев в серой форме. Их взгляды тоже были устремлены в небо, но не метались из стороны в сторону, как у майора.
Как и его братья по оружию, майор носил цвета Вольпона, а обмундирование выглядело куда опрятнее, чем у спутников Регары. Тускло блестящий на свету нагрудник усеивала филигрань. Чисто выбритое лицо Регары щеголяло шрамом на правой щеке. Но куда больше внимания привлекала его левая нога. Нижнюю конечность полностью заменял протез, украшенный узорами и позолотой в тон остальному облачению майора.
– А вот и они, – вытянув шею, пробормотал он, когда воздух загудел от шума двигателей. Вдали показалась тень огромного летательного аппарата.
То была окрашенная в аспидный цвет «Валькирия», на боках которой красовалась эмблема Первых Сынов – кулак, сжимающий колючую проволоку. Прожекторы на носу судна рассекали мрак лучами света, направляя корабль сквозь пелену дождя. Из– под крыльев угрожающе выглядывали ракеты типа «Адский удар». Вмонтированный в остроконечный нос тяжёлый болтер медленно водил дулом из стороны в сторону, отслеживая наземные цели.
– Дружелюбно, – молвил лейтенант Калкис, хотя его саркастичное замечание подразумевало отсутствие данного качества у Первых Сынов. Он стоял на краю посадочной площадки вместе с четырьмя людьми из свиты майора. Рядом с ним вытянулся Драдо, капрал с бульдожьими чертами лица и по совместительству адъютант Калкиса.
– Ублюдки пришли узурпировать власть – вот зачем они здесь.
– Что за выражения, Драдо, – осадил того Калкис, хотя был согласен с капралом. – Где твои манеры?
Но пронзительный визг двух двигателей десантно– штурмового корабля заглушил последующие извинения Драдо, а потоки воздуха из тормозных пропульсоров «Валькирии» подняли облако пыли и мусора по всей посадочной площадке.
Регара наблюдал за посадкой корабля, не шелохнувшись ни на йоту со своего места. Он ни разу не моргнул и не придержал фуражку, когда его захлестнул завывающий вихрь обратной тяги. Майор держался демонстративно гордо и хотел встретить гостей с истинной аурой властности.
Как только посадочные опоры коснулись земли, откинулась задняя аппарель, хотя звук трущихся приводов утонул в шуме остывающих двигателей. Из корабля вышел один– единственный Отпрыск – его шинель в тон расцветки «Валькирии» трепыхалась в стихающих завихрениях воздуха. На его голове красовался чёрный берет с пришпиленной серебряной кокардой в виде сжатого кулака.
Его панцирная броня также была чёрной, а вокруг высокого горжета, защищавшего толстую шею, обвилась серебряная цепь – знак его положения. Когда шинель распахнулась, то Регара заметил на его бёдрах плазменный пистолет в кобуре и вибронож.
Поравнявшись с Регарой, тот сдержанно поприветствовал вольпонца, и майор ответил ему тем же.
– Ардаль, – молвил Отпрыск. – Темпестор-прим Первых Сынов.