— Ну? — спросил Кейл.
Ривен помотал головой.
— Тьма, Кейл. Распроклятая тьма.
— Согласен, — ответил Кейл. Он по очереди посмотрел им обоим в глаза. — Сейчас самое время уйти. Я сам выбрал этот путь. Кессон Рел, Маск и Мефистофель — мои проблемы. Я сам должен сдержать свои обещания. Если вы не…
— Никто не уходит, Кейл, — оборвал его Ривен.
— Мне некуда идти, — кивнул Магадон. Он прочистил горло, взглянул на товарищей. Дождь пропитал его чёрные волосы. Рога тифлинга блестели.
— Что теперь, в таком случае?
— Врата в Элгрин Фау, — ответил Кейл.
Друзья уставились на него.
— Врата охраняют, — сказал Магадон.
— И мы уже проходили через них, — добавил Ривен.
Кейл кивнул обоим. Ворота охранял темнопряд и армия призраков — мёртвые Элгрин Фау.
— В прошлый раз мы едва спасли свои шкуры, — заметил Ривен.
— Тогда всё было иначе, — отозвался Кейл.
Когда они впервые столкнулись с темнопрядом и призраками, Кейл ещё не знал, как управлять силами, дарованными ему эссенцией тени. Ривен тоже. Теперь они научились.
— Действительно, — согласился Ривен. Он полез в кошель на поясе за трубкой, достал её и начал набивать.
— Мы не знаем, куда ведут врата, — сказал Магадон.
— Не знаем, — признал Кейл.
Ривен чиркнул спичкой по сапогу, прикрыл от дождя маленький огонёк и зажёг трубку.
— Думаешь, они ведут к Кессону Релу? — спросил он с другой стороны дерева.
Кейл кивнул.
— Да, но есть лишь один способ узнать наверняка.
Ривен выдохнул облачко дыма.
— А что насчёт Селгонта? Оставишь мальчишку Ускеврена на растерзание Шадовар, и ему придётся несладко.
Кейл знал. Но Тамлин сделал свой выбор. А Кейл сделал свой. У него был долг перед Магадоном и перед своим божеством. Не перед Тамлином и не перед Сембией.
— Корвикум, — тихо сказал он, обращаясь к своей любимой концепции из философии дварфов. Выборы и последствия, учили дварфы. Кейл хорошо усвоил этот урок. Скоро придётся усвоить его и Тамлину.
Он посмотрел на друзей.
— Отдохните. Здесь так же безопасно, как и в любом другом месте. Нам понадобится несколько дней, чтобы восстановить силы.
Он многозначительно поглядел на Магадона, который выглядел так, как будто не питался нормально уже несколько месяцев.
— Потом мы пойдём в Элгрин Фау.
Через несколько часов дождь прекращается. Я сижу под странными деревьями и ничего не чувствую. Моя связь с миром оборвана. Я отделён, чужд ему.
Я не хочу искать ментальный фокус. Я знаю, что должен это сделать — если хочу быть хоть немного полезным себе и своим спутникам, я должен иметь возможность воспользоваться своими ментальными силами — но я боюсь того, что отыщу. Или не отыщу.
Наконец я собираюсь с силами, закрываю глаза и погружаюсь в себя. Какое-то время плыву в мыслях, воспоминаниях и идеях. Я обостряю концентрацию и осторожно проверяю себя.
И немедленно нахожу, что стал чем-то меньшим, чем был. Покрытая рубцами дыра в самой сердцевине моего сознания свидетельствует о том, что забрал отец, что он удерживает у себя. Оставшаяся часть меня вихрится вокруг дыры, как водоворот. Я вижу свою зависимость от Источника. Она пропитала мое существо. И я вижу больше. Я вижу, что внутри меня больше нет разделения, нет стены, которая отделяла бы человека от изверга.
А изверг силён.
Извергу кажется соблазнительной мысль убить Кейла с Ривеном, пока они спят. Человек сопротивляется. Человек чувствует, что сначала надо убить Ривалена Тантула, за то, что отдал меня Источнику, а потом убить отца, за то, что он забрал у меня.
Изверг находит подобную жажду крови забавной.
Часть меня хочет умереть, но я не знаю, это изверг или человек жаждет самоубийства.
Я боюсь — боюсь жить, боюсь умирать. Это невыносимо.
Я чувствую взгляд и понимаю, что Кейл не спит.
Оставаясь сосредоточен на своём мысленном пространстве, я открываю глаза, чтобы как-то отмечать происходящее во внешнем мире.
Кейл лежит на спине. Его глаза открыты и смотрят на меня. Он сжимает в руке свою шёлковую маску, и я предполагаю, что он молится своему богу. Мне становится интересно, сколько он спит. Его глаза, сияющие жёлтым на плане Тени, выдают, что он не человек, получеловек.
Но получеловек он потому, что одна из его половин состоит из эссенции тени. А я получеловек потому, что одна из моих половин отсутствует.