Кейл не мог последовать за ним. Он скорчился, едва устоял на ногах. Быстро прочитав исцеляющую молитву, самую могущественную из всех, что знал, и заморгал, когда заклтье стало затягивать дюжины порезов на его теле.
Кессон тоже прочёл заклинание. Когда он закончил, то, как и Кейл, вырос в полтора раза.
— Сила Шар больше, Первый Маска.
— Посмотрим, — ответил Кейл и бросился в атаку.
Кессон произнёс единственное слово силы, которое остановило Кейла. Эревис покачнулся. Попытался сделать шаг вперёд и упал на одно колено. Комната закружилась вокруг. Он не мог восстановить равновесие. Кейл упёрся рукой в пол, чтобы не завалиться на бок. Он знал, что уязвим, но не мог заставить тело подчиняться командам.
Кессон шагнул вперёд и схватил его за горло. Взгляд Кейла достаточно сфокусировался, чтобы он мог взглянуть в чёрные глаза врага. Он увидел там безумие.
Божественный зарычал и надавил когтистым пальцем на лоб Эревиса. Он прочертил там кровоточащий символ.
— Боль, — сказал Кессон, и по этому приказу каждый нерв в теле Эревиса вспыхнул в агонии.
Он завопил от боли, рухнул на пол, скорчился. Каждый удар сердца посылал волну агонии по венам. При каждом вдохе лёгкие резало бритвой. Он услышал в голове голос, но тот требовал слишком многого.
Вставай, Кейл! Поднимайся!
Кожа, казалось, охвачена огнём. Кессон встал над ним, достал свой металлический символ Шар и зашептал слова нового заклинания.
Кейл был этому рад. Он хотел умереть, чтобы боль прекратилась.
Я заберу её часть, Кейл, сообщил Магадон.
Кейл почувствовал зуд позади глаз, и боль ослабела. Он услышал, как от взятой боли за стеной из клинков воет Магадон. Кейл попытался сосредоточиться, попытался встать.
Кессон смотрел на него сверху вниз, в его глазах была ненависть, на губах — новые слова силы. Конечности Кейла не подчинялись приказам.
Позади Кессона сквозь вихрь стали прыгнул Ривен с Клинком Пряжи в руках. Он приземлился на ноги, истекая кровью из десятков ран, но живой. Кессон, должно быть, почувствовал его, начал оборачиваться, но было слишком поздно. Ривен вонзил Клинок Пряжи ему в спину, и лезвие вышло из груди. Кровь плеснула на лицо Кейла.
Кессон широко раскрытыми глазами посмотрел вниз, на торчащий меч.
Ривен провернул лезвие и вырвал его из тела.
Кровь хлынула у Кессона из рта. Он пошатнулся, посмотрел на Кейла и… улыбнулся.
Кейл пытался предупредить Ривена, но у него вырвался только неразборчивый крик. Он встал на четвереньки, а Кессон резко повернулся к Ривену и выпалил целый куплет волшебных слов. Божественный закончил формулу и крикнул «Прочь!»
Его магия усилила крик до такой степени, что даже находясь за спиной у Кессона, Эревис почувствовал, как в барабанные перепонки вонзаются лезвия. От силы этого голоса пошёл трещинами пол, раскололись несколько зубов Ривена, разорвалась его одежда, и его самого отбросило спиной на пол. Кружащий вокруг его головы волшебный камень каким-то образом пережил этот напор. Ривен не двигался. Кровь сочилась у него из уголков рта, из ушей.
Кессон выпрямился и прочитал заклинание, чтобы закрыть дыру в своём туловище.
Каменная стена содрогнулась от нового удара. Затем ещё раз.
Кейл заставил свои ноги пошевелиться.
Кессон прочёл очередное заклинание, и чёрная энергия окутала его ладонь. На полу перед ним дёргалась рука Ривена. Кессон наклонился и потянулся к нему.
Прежде чем он смог коснуться убийцы, две стрелы, светящиеся красной энергией, пронзили стену клинков и вонзились в тело Кессона. Он выпрямился, потянулся себе за крылья, чтобы вырвать стрелы.
Сделай же что-то, Кейл! подстегнул его Магадон.
Кейл сделал. Он встал и набросился на Кессона, пошатываясь, но полный решимости. Он схватил Кессона за основание одного из его крыльев и толкнул Божественного мимо Ривена прямо на стену клинков. Кессон закричал от удивления, попытался взмахнуть крыльями, попытался затормозить, уперевшись пятками в пол. Кейл захрипел, налёг на него, нажал на магадоновы стрелы, и заставил двигаться дальше.
Кессон завопил, и Кейл расслышал в вопле страх. Божественный вслепую взмахнул за спину своей заряженной рукой и попал Кейлу в пояс.
От заклятья у Эревиса затрещали рёбра и лодыжки, порвалась кожа на ногах. Боль ослепила его, но он продолжал толкать. Вот только он слабел.
Кессон сопротивлялся, не двигался с места.
Кейл падал, у него не получалось.
— Проклятье, да убей ты его! — крикнул Магадон где-то за тысячу лиг.