— Уважения бы им к людям побольше, — откликнулась Алиса на проблему. — Превращают жизнь трудяг в бессрочную каторгу, да ещё сурово зубы скалят, дубинками угрожая.
Силовики притихли. Алисе стало жутковато: если кому-то из них вздумается хлопнуть ее (в порядке дружеского приветствия) по плечу, то, пожалуй, без руки можно остаться.
— Медвежья совесть у вас есть? — рефлексивно вырвалось у неё.
“Фюр…фюру…фурун”, — донеслись печально- тоскливые звуки. Мелькнул зверь, похожий на домашнюю кошку…
- А вот и “медвежья совесть”! — изумился Янатьян. — Бурундука так прозвали в народе за то, что он своим отчаянно- жалобным писком якобы заставляет устыдиться медведя, когда тот грабит бурундучью кладовую!
Ребята были сказочно рады зверьку.
Ильич виновато опустил глаза, не глядя на своих кинг-конгов, произнёс:
— Быстро только сказки сказываются!.. В тот самый момент, когда и волки сыты, и овцы целы, возникает проблема: как накормить овец? В наш век при мне кормятся. Есть им работа пока… В век “золотой”, даст Бог, не будет. И где же в героическое время будут держать таких типов?
К нему, с выражением мыслящего существа, подошёл “медведь”… такой, что глаз не охватывал. Он потряс Ильича окороками:
— Плохо, если о тебе некому заботиться. Еще хуже, если не о ком заботиться тебе1, — слова Демьяна несколько разрушили горький пафос. — Я — разве только я? Мне много ль надо? Корку хлеба да каплю молока.
Силовики сбросили со своих лиц недовольные ряхи и обнажили клыки:
— Со всех сторон нас “волки” обложили! Отбиваемся! — гудели они.
— Целыми стаями волки пробегали мимо кельи святого Сергия Радонежского, и ни один из них не причинил ему вреда, — успокоил их Янатьян. — А однажды он дал пришедшему медведю хлеба, и с тех пор медведь постоянно приходил к преподобному Сергию, который делил с ним последний кусок, а иногда отдавал и весь хлеб, оставаясь сам без пищи.
— Люди не должны заботиться обо мне, я сам способен о себе позаботиться, — продолжал Демьян. — Помогать друг другу, чтобы преуспеть — это да! Ведь мы едины! …Не допуская, конечно, к обмену людей с пустыми руками, которые расплачиваются своими словами за работу других. Эх, повкалывать бы… по-чесноку. Вилы, засада, достача, раздача!!! – энтузизмический жест-распальцовка, показывающий козу, предполагал недвусмысленные репперские тайные знания… только слегка перевёрнутые.
— Ладно, Демьян! — оборвала его Тарси. — Давай выпьем, а потом продолжишь.
— Золотые слова! — “выпустил пар” Демьян, облизав губы. — За тебя! За то, что ты никогда не позволяешь отвлекаться от главного! — соприкоснули рюмочки они. После чего Тарси подхватила его под руку и, щекоча, потащила куда-то в тень.
- История никогда не приведёт к тому, чтобы личное мужество, индивидуальное благородство стали излишними для людей19.— Ильич радушным взглядом провожал Демьяна. — Конечно, жизнь — есть жизнь. Она идёт своим чередом. Надо кушать, спать, посещать магазины, чистить обувь, стричь ногти, компостировать талончики в транспорте, наконец, ходить на работу. Но вдруг начинаешь понимать, что человеку не стоит попутно влезать в кучу мелких дерьмовых склок, интриг; подличать, льстить, лицемерить… Надо быть выше этого! Чаще думать о вечном, Вечности и Душе, которая есть Вечность.
— И о том, что в окружающих тебя людях тоже Души. Тогда и враги не потеснят!
* * * * *
Реактивный самолёт крестиком прошивал облака по диагонали, волоча кружевной шлейф.
— Карьера! Бизнес! Свистопляска! — задумался Енастьен. — Как же влачить эту каторгу, когда всё покажется рутиной? Тут надо гнать себя с утра до вечера, вертеться пропеллером в центре кипящего котла с адовым терпением! — лёжа глядел он на молочную полосу поперёк бездонного неба, пока друзья- озорники засыпали его песком.
— Неплохо бы провентилировать этот вопрос, — завершил утрамбовку Джим.
— Что тут рассусоливать. Все живут другими представлениями, своими условностями, — гудел Енастьен под горкой песка.
— В которых сами же потом путаются и клянут их, на чём свет стоит? — украшала его лоб и брови нитками водорослей Алиса. — Живут, чтобы работать. (Язык на плечо!) Нам солнца не надо — нам трудности светят? Разве это жизнь? Или ты, Енастьен, из общества мазохистов? Получаешь удовольствие от того, что всё так плохо?.. Как говорится, яйца нести некому, а голые куры на карусели в гриле крутятся… Ведь политическими амбициями, нездоровым куражом заманивают наши силы в свою стратегию! Ну, просто “Уловка-22”! Кому война, а кому — мать родна! Для кого-то не жизнь, а мытарство, а для кого-то — баснословный бизнес, цены на нефть, рекордные высоты, реактивные ускорители, система наведения, пикирование на цель, помощь бомбардиру… Ради чего надрываться? Кто сеет ветер, тот пожнёт бурю.