* * * * *
Хвост болида прочертил вечернее небо. Парень со струящимися, как шлейф, волосами и уже проживший немалую и бурную мужскую жизнь, сделал поворот в реальном пространстве и прошёл на спокойный пятачок пляжа. Кутаясь в чёрный потрёпаный плащ, он задумчиво смотрел на разрисованную природой картину, пока не наткнулся на хаотично изваянный вертеп, как дом из песка и тумана, где ветер пишет курсивом. И замер, увидев девушку, неподвижно распределившуюся на плаще… В вертепе плаща и блузнице с изображёнными фигурами экзистенциальных образов-пунктиров (культорологический вариант вертепа, судьба его на фоне времени) она выглядела так, будто владела тайнами жизни.
Мачо хотел создать оптический обман: свести всё на нет или уйти далеко-далеко, но нет… всё было серьёзней. Слишком близко он оказался к тому, куда старался не приближаться и не рассматривать… Теперь только вперёд! Он смотрел на её спокойное лицо, любовался неподвижной грациозностью позы… как ветер играет её волосами… Стоило ему чуть шевельнуться, и эта неподвижность вспорхнула бы, обратившись птицей.
Река не дышала, так же боясь спугнуть одолевшую её неподвижность. На самом деле, если что и смиряло воды, так это прильнувшая к берегу незаметная лодка… Она так же застыла, погружённая в сон.
Спящая красавица почувствовала мужской взгляд… Её неподвижность, несущая покой телу, как последний луч солнца, подползла, извиваясь по блузнице… петля к петле, как плоть времени... и заполнила полные удивления глаза Бестемьяна…
Неясный звук ворвался в её сон.
- Ты… - о, великий Зевс, вслушался бы ты в нежность, звучащую в этом голосе: «Ты…»
Длинноволосый мачо глядел на неё и вспоминал то, что окаменело, зацементировалось, забылось и покрылось льдом; с каждой секундой приближаясь к пониманию того, что так просто: «Нужно поцеловать спящую красавицу. Тогда лёд растает. В глыбе льда наша страстная любовь. Ведь это ты…»
…Это могла быть часть её сна, но звук разбудил её. Медленно повернув голову, она открыла глаза. Начиналась заря, никого не было, кроме фигуры, чётко очерченной на фоне серого неба…
В немом приступе шока Алиса «стремглав» начинает ритуал подъёма с плаща, на котором лежала…. Опираясь на правый локоть, перевернулась на правый бок… ещё стараясь не думать земном. На мгновение девушка решила, что ей всё показалось и что фигура мужчины в небе – оптический обман, если не мистическое откровение. Она села, помотала головой и ахнула.
Он так же действует автоматически!.. С поразительной быстротой он освободился от брюк. (Откинул их в сторону движением ноги.) И теперь теснится слева от неё! Словно дикарь, забрасывает на плечо законную добычу и относит в лодку…
Выразительно очерченные глаза девушки по-кошачьи округлились и до полной непостижимости наполнились шипением.
Было похоже, что предупреждение не сильно его задело.
С элегантным разворотом плащ перевоплощения вспорхнул с песка и, ставший цвета «чёрный кот», повис в воздухе.
Алиса откинулась на спину и, взволнованно дыша, глядела на него…
Мы любим управлять сами эмоциями, выбором времени и места, любовным пылом… Но вот если бы таковой настиг тебя в нужное, соизмеримое с объектом страсти время… Разреши себе этому пылу настичь тебя сейчас!!!
Мачо увидел волну. Волна пришла издалека. Неотвратимая, огромная, стремительная. И было понятно что, когда она рухнет в него, настанет конец всему. Наверное именно так выглядит Вселенский потоп, который видел перепуганный Ной в узкой щели свого ковчега.
Ничего нельзя изменить? Поправить? Может быть не поздно? Ведь это вовсе не миллион тонн воды и не конец мира? Он ждал волну и боялся. И знал, что девушка, которая рядом тоже ждёт и боится. Он смотрел ей в лицо и понимал, что это катастрофа, катастрофа!.. Боязнь любви…
Они оба думали, что расставание с любимым – это хуже смерти и боялись его больше смерти. Но теперь, уже через годы, подсознательно понимали, что расставание – это страшно, но терпимо. Так же и смерть?? Ни-че-го?
Переполненный чувствами мачо гладил воздух вокруг девушки, и кто-то управлял им, потому что сам собой управлять он никак не мог. И знал, что больше не может, не может, совсем не может… И только самый запасной инстинкт прошептал – попробуй!..