Мстислав видел, как искры парили над кустами, растениями, вокруг стволов деревьев… А вокруг рук Феликса Цапла их рой был таким густым, словно что-то притягивало их, как магнит ;.
- Жалко… - шевелил губами Цапл, вздыхая, - всё же на свои кровные куплена ;.
- Нагреется ;, - вновь обрёл голос Мстислав. Он застонал и, повенрнув назад голову, с замиранием контролировал каждое движение рук Цапла… Вот увидел, что его пальцы что-то делают с бутылочкой… Потом пальцы перестали манипулировать и... Мстислав услышал постепенно затихающий собственный крик.
Серо- голубые глаза на разгорячённом лице Феликса Цапла сияли ярко и притягательно. Ещё измученный Мстислав увидел в них нечто вроде триумфа.
- Ничего, что водочка тёплая стала, все ж понимают, не эйнштейны какие. Я не жадный. Угощаю! – поджал губы Цапл.
- Ты не устал от этого спектакля? – смеялись ребята. – Да-а, эволюция жанра…
* * * * *
Алиса отбрала водку у Цапла и присела рядом с Нельсой.
- Во;! команда, скажи? Какие идеи провоцируем, мысли… а они уже оба в жопу.
— Познав несовершенство, мы устремляемся к более совершенному! — задумалась Нельса, поймав Мурмолиона, выражавшего другую, дикую гамму чувств.
Мстислав Цветоед перехватил взгляд девушки и с минуту заворожено смотрел на кота, выражая любовь ко всему живому. Наконец, с придыханием спросил:
— Можно погладить?
— Конечно…
Мстислав нежно погладил грудь девушки.
— Спасибо, — сказала Нельса, несколько вдохновившись и отпустив кота. — Познание Высших Сфер, сотворённых тяготением Начал (или Творческой энергией) и именно красота этого тяготения должны вырвать человека из цепких лап физической похоти.
— Нельса! Тебе специальный приз за моральную устойчивость! — Мстислав протянул ей наполненный стакан, похотливо цепляясь.
— Грубая у тебя душа — животная.
- Ну, почему?? Может, я люблю тебя. Что посмеешь, то пожмёшь;…
Нельса заглянула в его глаза.
- …Искренне?
- Да.
- Тогда другое дело, - и Нельса со смешинками в глазах пропищала: – Сегодня во время сильного ветра был жестоко избит Чебурашка… своими же ушами. Слоны ;, будьте бдительны!
* * *
На Мстислава, смеясь, глядели Гленн и Светлана, вернувшиеся со своих полётов.
- Цветут на огороде сорняки… Вот так и в жизни… – эта фраза Гленна может быть, очевидно, объяснялась мучительными поисками Сущности Слова, происходящими на фоне стремления к Добру, побеждающему силу Зла; но по ходу пьесы Мстислав Цветоед решил вывалиться на “огороде” мешком картошки, ещё и в упаковке фирменной:
- Когда ты находишься возле роз, от тебя розами и пахнет, а когда… - Цветоед с эмоциональным калоритом замахнулся на ни в чём не повинного Мурмолиона. (Тот спрятался под розой, как мышь за веником.)
Потом уставился на Гленна…
- Могу?
- Что можешь?? …А в этом смысле?! Попробуй сделать вид, что тебя здесь нет, - Гленн оттолкнул Цветоеда от своей сестры.
Тот свалился прямо в ямку кота! (Мурмолион успел отпрыгнуть.)
- Потом позагребаешь;! – рявкнул Гленн Мстиславу.
Испуганно вскрикнув (во время очередного; падения), Мстислав вынул из штанов всё ту же; бутылочку. Его глаза, как флюгер, выражали антипод молитвы. Конечно выпил. (Всё течёт… всё изменяется…) И, как плющ, который ищет опору, со всхлипом подозвал Гленна…
- …Вынужден с прискорбием сообщить тебе что твой кот ночью посещал другого хозяина!.. и делал ему массаж! – попробовал Мстислав разбить чужое сердце.
— …Но всякое подавление физики человеком не только бесполезно, но и вредно, как противоборство Космическому закону, — подошла к ним Алиса. — Закону Любви, Закону Космического Магнита. Что значит воля отдельного человека по сравнению с космической силой?
— …А они мне — коленом по возвышенным чувствам! — Мстислав дулом направил на девушек своего спутника по всем колдобинам жизни — бутылку. — Мне своих чувств не жалко, — решил словами торить путь к глобальной любви он, раскурочивая очередной сосуд и любуясь ладной фигурой его. — Есть вещь у меня, действительно, как на вас сшита!..
- С намёком на эксклюзивность? – с улыбками глядели на него девчонки. - Такое сокровище беречь надо, конечно.
- Но как?? Ведь отмычка от него есть у всех желающих дам;!
- …Из тебя такой же возвышенный романтик, как из задницы канделябр: вставить можно, а гореть не будет, - смеялись девчонки. Их глаза говорили ещё больше, чем слова.
Мстислав же держался бесподобно. Если он и слышал чьи-то слова, то не подавал виду. Если ему и было больно, то он скрывал это. Не опуская глаз, Мстислав зашагал прочь с высоко поднятой головой, косо улыбаясь. Вдруг он щелкнул пальцами: идея!.. Ассорти неприличных слов и липучие пятна жвачки, над которыми кружились мухи, — ничего другого у него с собой больше не было.