* * *
Вячеслав Котан взял кисть, не спеша обмакнул в растёртую на палитре краску и сделал один мазок и кляксу. Потом отошёл на шаг назад, внимательно всматриваясь в запечатлённый образ.
- Лаконично и элегантно! И форма, на мой взгляд, нисколько не подавляет содержание, — трезво со стороны оценивал своё произведение художник.— И как выразительно выглядит контраст белого и чёрного. Может быть, чуть-чуть не хватает полёта, воздуха, тяги к высокому.
Мстислав, поглаживая больное место (от куда ноги растут), косо посмотрел на его картину.
- Какая-то палка!
- Добро и зло – тоже, что и палка о двух концах. – Человек должен бороться со злом со всех сил, чтобы добро укоренилось.
- Мне по барабану, чтоб ты знал!- растопырил Мстислав рельсоподобные руки, словно хотел провести один из приёмов классической борьбы (вошедшей в моду в политических кругах).
- Сильно тебя уже завернуло, человек- барабан. Сильно! – слабо улыбнулась Мстиславу Алиса. – …Чуть не ушёл уже… из-за неизвесной нам болезни.
Алиса взяла в руки палку и начала выстукивать какой-то ритм, а затем перешла в ритмическую прозу:
- Человеческая воля не одинока в борьбе со своею низшей природой. Она усилена Космическим законом высочайшего плана, выходящим из возможностей осознания для нашей ступе;ни развития. В будущем, в Пятом Круге Эволюции (как убеждены философы), путём неукротимого устремления в высшие сферы и при поддержке Космоса, человек получит полную власть над своей животной природой и станет действительно Человеком. Вот такая лестница в Небеса!
- Да-а уж, не стремянка…
Бутылка прощально хруснула и…
- Я больше не пью, - решил Цветоед.
- Что за водкопролитие?!!
* * * * *
Крылатая Водяная Кошка почему-то боялась человека (после выходки Мстислава вопрос “почему?” отпадает), и предпочитала всегда выходить на водопой там, где людей поменьше было. Она улетала (уплывала) при их появлении или провожала их любопытным недоверчивым удушающим взглядом… на случай бескормицы?..
И вот сегодня… на фоне салатной листвы она приметила две пары глазёнок, глядящих на неё…
Случилось так, что у её слепого малыша, лежащего в гнезде, открылись глаза! У Кошки в сердечном зажигании появился контакт…
* * * * *
— Лабиринт твой растаял… С маршем тебя на небеса! — услышал Дракон правый звук из безвременья.
— Кошка?
— Ты был обесточен в застенках своих. Выходи же в слой света!
— Трофеи мне зиждутся в плане земном! …Ты представляешь Дракона на лестнице?
- Невозвратную добычу жребий вернёт роковой. Тогда в необозримой выси, теряя запахи, с умиротворением космическим сливаясь, оставишь пламень свой, одушевившись красотой небесных муз любви.
* * * * *
Полосатый представитель кошачьей фауны - Мурмолион, издавая трубные звуки, приближался к незнакомой кошке. Та встала на задние лапы и раскинула свои “откидные створки”, почему-то растущие у неё в районе четвёртого ребра… Но оглушительное многоголосье птиц переключило внимание Мурмолиона на гнездо. Кот перестал различать потоки и не знал, куда идти. Его орган обоняния смодулировал на хищный тон.
— Если бы у всех котов, и без того таких пластичных и ловких, были крылья, то птиц бы совсем не осталось, — ахнули ребята. — Зачем кошке крылья? В природе, как известно, должна быть гармония, — с недоумением рассматривали они “кошачьего ангела”.
Тем временем Мурмолион, с томными очами скитаясь меж терновых кустов, подбирался к добротному гнезду под аркой из камней в приюте праха разбитой ивы, поднявшей из земли косматые корни, обвитые гибким плющом.
Ах, может быть, под сим плющом гнездится сердце нежное? …Глава, рождённая в сухом венце терновом? Чтоб мыслями, с венцом сплетёнными, парить… А взор, скрытый от мирских погибельных смятений, окрест с последнею слезою, с надеждой устремлён к затворенным векам умеющих любить?
Но зиждутся трофеи… А невозвратную добычу возвратит ли кто? “На всех ярится смерть, всех ищет грозная… и некогда найдет” — медлительной стопой торил Мурмолион всуе уставы, чувствительно сверкая воспламенёнными блюдцами- глазами.
Вокруг резво порхали стаи куликов, тревожно кричали воробьи, ребята на все лады звали кота вернуться. Но тот, ни с кем не совещаясь, полный элегантной решительности и эмоциональных психофизических чувств, не собирался бросать естественных перипетий “борьбы за права”.