У окошка стояла маленькая старушка. Новак изумлённо уставился на неё. Старушка развернулась и направилась к выходу. Новак вопросительно посмотрел на работника почты — тот сидел с круглыми глазами и выразительно кивал.
Не спеша сложив газету, Новак проследил путь старухи к дверям и пошёл вслед за ней.
Выйдя наружу он на миг потерял её — старуху заслонила почтовая карета. Но потом он увидел её — она явно торопилась, идя по направлению к Вацлавской площади. Опасаясь, что она может исчезнуть, Новак тут же дал условный знак Шипке и Коваржику. Те поднялись с лавочки и удивлённо смотрели вслед старухе.
— Это кто? — спросил подошедший Шипка.
— Не знаю. Но именно эта женщина интересовалась письмом графа Черни.
— Странно. Эта старуха? — переспросил Шипка. — Может она посыльная и её просто используют?
— А может родственница графа? Решила отобрать у него денежки, — произнёс весёлый Коваржик, гася трубку.
— Мне кажется, что нужно её задержать, — решительно сказал Новак. — Такую старуху расколем в два счёта.
— Да уж, она нам всё выложит, — подтвердил Коваржик.
Карл Шипка, старший среди них, глядя на удалявшуюся пожилую даму, решительно скомандовал:
— Задержать её!
На площади старуха пыталась сесть в трамвай, но тут же была остановлена.
— Простите пани, но вы должны пройти с нами.
— Что? Кто вы? Куда идти? — тихим и немного хрипловатым голосом спрашивала старуха.
— Мы из полиции. Инспектор Шипка, а это мои сотрудники, — сказал Карл. — Вам нужно проследовать с нами в департамент.
— Куда? — глухо переспросила старуха.
— В департамент полиции, — нарочито громко и сурово произнёс Новак. — Вероятно это ненадолго. Мы вас проводим.
— Куда проводите? — спрашивала старуха, но полицейские уже вели её под руки.
— Не беспокойтесь, мадам, всё будет хорошо, — говорил Шипка, глядя как у женщины мелко трясутся руки.
Когда она села в экипаж лицо у неё было бледнее мела. Она что-то постоянно бормотала себе под нос.
— Вам плохо? — участливо спросил Коваржик. — Давайте я буду вас поддерживать.
— Нет — нет, — отодвинулась старуха, тряся губой и морщинистыми белыми щеками. — Я сама.
— Мы скоро приедем, — пообещал Новак.
Звонко цокали копыта, мимо пролетали здания.
Вдруг старуха, опять что-то зашептавшая, наклонила голову и стала валиться набок.
— Пани, пани… Что с вами, пани! — воскликнул Новак.
Руки старухи обвисли.
— Кажется ей совсем плохо стало, — констатировал Коваржик, ощупывая её лоб и проверяя пульс.
— Надо что-то делать, — сказал Новак и крикнул Шипке, сидевшему рядом с возницей.
— Остановитесь, тут старушке плохо!
— Этого ещё не хватало!
Экипаж остановился. Внутрь кареты заглянуло недовольное лицо Шипки.
— Что произошло?
— Да вот, бабушка… Как бы не померла.
Все попытки растормошить старушку, привести её в чувство не увенчались успехом.
— Вот дьявол! До больницы не довезём. Положите её аккуратно на сиденье, пусть полежит, — посоветовал Шипка.
— Тут неподалёку есть аптека. Можно дать понюхать нашатырного спирту — сразу придёт в чувство, — посоветовал Коваржик.
— Давай! Поехали! — скомандовал Шипка.
У аптеки остановились. Пока Новак пошёл покупать необходимое, Шипка сбегал за угол позвонить по телефону комиссару Майнеру.
Оставшийся один Коваржик осторожно закрыл дверцу. Ему нестерпимо хотелось курить, и он вынул из кармана трубку. Как назло кончились спички, и он подошёл попросить огонька у возницы. Разговорились о ценах и о погоде. Наконец-то дверь аптеки открылась, и показался Новак с маленьким лысым аптекарем.
Аптекарь первым подошёл к карете и открыл дверцу.
— Ну? Лечить-то кого? Здесь же никого нет!
— Как никого нет? — изумлённо спросил Новак и заглянул в экипаж.
Внутри было пусто. Только на сиденье были несколько седых волосков.
Шипка допрашивал на почтамте усатого работника.
— Где письмо?
— Так его забрали.
— Кто забрал? Старуха? Она разве вернулась?
— Нет, старушка не возвращалась. Спустя минут десять после ухода вашего сотрудника и этой женщины, подошёл мужчина.
— Мужчина?