Размышляя, как подойти к женщине, чтобы не вызвать её испуга или раздражения, Майнер сначала походил по дорожкам между могилами, постоял перед надгробными плитами, слушая, как ветер звенит фарфоровым венком у подножия креста. Постепенно он приближался к тому месту, где сидела Фульвия.
Она легко вскрикнула и какое-то время не сводила глаз с комиссара.
Майнер, лишь скользнув по ней взглядом, долго стоял перед могилой какой-то девушки, чей облик был выбит на мраморе.
— Она теперь уже на небесах, — послышался за его спиной низкий с лёгкой хрипотцой голос. — Это утопленница. А вы её родственник?
Майнер обернулся и спокойно ответил:
— Да, отдалённо. А вы знали эту девушку?
Фульвия Серра имела загорелое, немного обветренное лицо, в тёмных волосах поблескивали седины. Губы её нервно подёргивались, но глаза были полны любопытства.
— Нет, не знала. Но я беседовала с её духом. Её отец был алкоголиком, много пил, муж изменил ей, и от отчаяния она бросилась в воду.
— Да, несчастливая судьба…
— Я знаю судьбы многих умерших вокруг.
Комиссар поднял брови.
— Это очень интересно.
Фульвия подошла и протянула Майнеру букетик цветов.
— Вот возьмите. Положите на могилку.
Майнер поблагодарил, выполнил её просьбу и, какое-то время, стоял молча, рассматривая изображение на памятнике.
Потом оглянулся — Фульвия делала новый букетик, разложив хрупкие цветы на скамье. Тяжёлый шмель, покружив, уселся на бледно-лиловую подушечку цветка. На скамейке было свободное место.
Майнер подошёл и спросил:
— Можно мне присесть с вами? Я устал, хочется передохнуть.
— Конечно, — сказала Фульвия. — Здесь под деревьями так уютно.
Они сидели молча, слушая как порывы лёгкого ветра шумят в листве лип и тополей. С берёзы слетел жёлтый листик и, казалось, пахнуло осенью.
— А кто вы умершей? — спросила Фульвия.
— Дядя.
— А, понятно. Теперь, когда я в следующий раз буду говорить с ней, я упомяну о вас.
— Спасибо. А вы как здесь оказались?
Фульвия бросила беглый взгляд на комиссара.
— Меня сюда отправил он, мой благодетель. Просил пожить здесь. А мне здесь хорошо. Кормят, одевают, постель дают. Мне хорошо. Я буду хорошо вести себя и мне заплатят много золотых денег.
— Кто это обещает?
— Он, господин Габор.
— Габор… Что-то слышал о нём. Но где… не припомню…
Фульвия улыбнулась:
— А вы любите карточную игру? Да? Так вот, он часто играет в карты. Очень хорошо зарабатывает, выигрывает большие суммы. Он мне даст много золотых монет.
— Да, точно… Габор, карточный игрок… Вспомнил! Барон Эрнст Габор.
Фульвия вдруг удивилась и как будто обиделась.
— Барон? Слушайте, что вы говорите! Ну какой он барон?!
— Значит я ошибся? Простите!
— Конечно ошиблись! Он вовсе не родовит. Так, одно название… Барон… Ха! Если хотите знать, то он бывший святоша. Инквизитор!
— Бывший священник? — уточнил Майнер.
— Ну, или монах, я точно не знаю… Он боялся, что за свои грехи будет гореть в аду, вот и бежал из той, прошлой жизни, сменив всё — имя, биографию. Но я — то его знаю, я помню…
— Вы его знали ещё священником? Хм, интересно. Сначала святой отец, а затем — карточный игрок. Зигзаг судьбы…
— Как же мне его было не знать, дорогой господин?! — воскликнула Фульвия. — Я тогда прислуживала моей госпоже. Может слышали — Джулия Риччи?
— Она была очень красива. Итальянка, — наугад сказал комиссар, глядя как на ветке раскачивается маленькая птичка.
— О да, очень красивая. Джулия — настоящая красавица. Но… её растоптал этот Пьетро. Растоптал, погубил, сорвав этот едва распустившийся цветок.
Комиссар пристально посмотрел на собеседницу. На глазах у Фульвии заблестели слёзы.
Майнер осторожно взял её за руку.
— Прошу вас, успокойтесь. Дело ведь давно было!
Она всхлипнула.
— Только почему Пьетро? — спросил он.
— А это его настоящее имя — Пьетро Пеллигрини, — дрогнувшим голосом ответила Фульвия. — Он — злодей, он же — Габор.
Она залилась слезами:
— Он изнасиловал мою госпожу… Да, изнасиловал! Потом погубил её ребёнка. У меня тоже был сын, но он умер от болезни! А ребёнок моей госпожи был убит злодеем Пьетро! Но, я знаю! Я вижу, что Пьетро уже утянули в ад черти. Он там мучится!
По аллее быстро шагали маленький лысоватый врач и здоровяк санитар.
— Всё, больше нельзя! — сказал врач Майнеру. — Мы её уводим!
Они увели Фульвию, а комиссар ещё долго сидел на скамейке и размышлял о том, что ему довелось услышать.