- Скажите, мистер Трейч, а кто тот доброжелатель, обратившийся за вашими услугами? Уж не мой ли отец?
- Ну, что вы, мисс Линнет, ваш отец и не подозревает даже о истинной натуре кузена и всецело доверяет ему. Это не он обратился в мое агентство.
- А кто же?
- Мистер Кеннет Херст, очень достойный джентельмен. И как мне подсказывает сердце, он единственный, кто проявил заботу о вашем положении. И именно он встал на вашу защиту, мисс Вэннервилль.
- Спасибо, мистер Трейч. Вы спасли меня, - Линнет едва сидела. Ее лицо залила смертельная бледность и казалось, что она того и гляди, упадет в обморок.
Детектив встревоженно посмотрел на Линнет и шумно поднявшись из-за стола, побрел к деревянному шкафу с папками. Выдвинув нижний ящик шкафа, мистер Трейч вытащил с кряхтением нюхательную соль в длинном флакончике и поднес Линнет ее.
Вдохнув резкого аммиачного запаха, Линнет ободрилась и уже через несколько минут продолжила разговор с человеком, который за несколько мгновений разрушил ее жизнь, открыв ей глаза на того преступника, которого она страстно полюбила.
На бледном лице все еще сохранялась невесть откуда взявшаяся кривоватая улыбка, так не украшавшая Линнет. Мистер Трейч, заметив это, попытался замять возобновившийся разговор и взял инициативу на себя, начав рассказ о совершенно пустом событии.
Но Линнет его нисколько не слушала, она пыталась абстрагироваться от происходящего и пытливо рассматривала темную комнату в которой находилась. Надо признать, что обставлен он был безвкусно и дешево, впрочем, как и все конторы частных детективов. Темный кабинет с небольшим пространством был занят письменным столом на шатающихся ножках и двумя комодами, которые по всей видимости были заполнены деловыми бумагами. Над самым неказистым из комодов высилась книжная полка, битком набитая папками. Особняком стоял длинный деревянный шкаф со множеством полок. Шкаф почти доходил до потолка и упирался в него.
Внезапно отвлекшись от разглядывания комнаты, Линнет вздрогнула. На мгновение ей послышалось, что мистер Трейч в своем нескончаемом потоке слов произнес слово "кураре" и она решилась ему уже раскрыть свою тайну касательно смерти ее несчастного кузена.
- Эм, мистер Трейч, - начала Линнет, но тут же вновь осеклась, - теперь, зная, что я живу под одной крышей с преступником, мне необходимо придумать алиби на этот вечер, что я провела здесь. Поскольку мистер Гильдебранд довольно подозрителен и может что-нибудь заподозрить.
- О, можете даже не тревожиться, мисс Вэннервилль. Алиби у вас будет. Когда вы вернетесь домой, то обязательно расскажите слугам о прекрасном вечере у леди Лидии.
- Но как же приглашение?
- Я позабочусь об этом, не беспокойтесь. Обязуюсь достать вам приглашение.
Линнет натянула на свое лицо маску признательности и заключила.
- Я многим обязана вам, мистер Трейч. Если бы не ваше вмешательство, то, наверное, я бы умерла...
- Благодарите не меня, а участливого Херста! Вот достойный же человек...
Через двадцать минут продолжительной болтовни на абстрактные темы мистер Трейч вызвал для Линнет такси и сажая ее под светом фонарей в автомобиль, ненароком спросил об оплате.
- Оу, да... простите, мистер Трейч, я не могу сейчас расплатиться с вами. Не располагаю средствами. Но вы можете обратиться с этим к моему поверенному. С ним, я думаю, вы сможете договориться и получить оплату. Мистер Трейч блеснул ровными зубами и растянулся в широчайшей улыбке.
- Постойте, мистер Трейч, вы же забыли мне показать фотографию настоящей жены Гильдебранда.
- Ах, ваша правда, мисс Вэнннервилль, - спохватился мистер Трейч и вновь открыл досье, которое держал под мышкой, - вот прошу, - он протянул ей маленький бумажный квадратик.
Линнет прищурилась, а потом вздрогнула от накативших мурашек. С фотографии на нее смотрела ее служанка Марджери.
Всю ночь, почти проведенную без сна, Линнет отрывочно видела дурные сны, которые молниеносно сменялись и расплывались, исчезая из виду, превращаясь в белые кольца дыма. В ту ночь девушке даже ее собственное пристанище - уютная кровать казалась не такой уж удобной, а скорее, наоборот. Она вертелась, кровать ей аккомпанировала ответным треском. Лишь только, когда чернильность неба залила алая предрассветная краска, Линнет погрузилась в глубокий сон. Но спала она не так уж и много; уже в восемь утра она переоделась к завтраку, а о сне уже и не думала.
Утром, покидая свою спальню, Линнет обнаружила у двери поднос с чашкой свежесваренного кофе и конвертом. Спрятав конверт в карман, Линнет отпила кофе и легко спустилась вниз.