– Подойдите сюда, молодой человек. – Валентина Игоревна сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев, а покрытые кроваво-красным лаком ногти впились в плоть. – Почему я вас не помню?
– Не знаю. – Вова вразвалочку приблизился. – Я ни одной лекции не пропустил, всегда вон там сплю, – махнул на дальний угол аудитории. – Голос у вас приятный. Убаюкивает.
– Фамилия? – Валентина Игоревна смотрела на спортивного парня с наглой физиономией и обаятельной улыбкой, и ее лицо постепенно разглаживалось. – Имя?
– Серый. – Вова покачался на пятках и, красуясь, расправил плечи. – Номер семнадцать в списке мучеников.
– Отлично. Кто-нибудь еще желает присоединиться к вечности?
Группа молчала.
Валентина Игоревна медленно растянула губы в ухмылке и резко дернула свое большое дребезжащее ожерелье. Нить лопнула, оцарапав ее шею, на кружевном воротнике белой блузки преподавательницы появилась россыпь мелких алых капель, черные бусины заплясали по полу аудитории.
Под высоким сводом пронеслось дружное: «Ах!», но тихих обсуждений произошедшего не последовало – студенты сидели как зачарованные и потрясенно пялились на Валентину Игоревну, что вдруг будто стала выше, костлявее и страшнее.
– Владимир, это для вас. – Она протянула Вове одну из бусин. – Мужчины вашего возраста слишком любознательны и горячи, вам необходима защита. А Настеньке не помешает испачкать белое пальтишко обычной повседневной грязью. Спрячьте в надежном месте, Владимир. Потеряете – я не виновата.
Вова схватил бусину, повертел в пальцах и неожиданно отправил в рот. Сглотнул, продемонстрировал пустые руки и язык.
– Достаточно надежно? – поинтересовался с простодушной миной. – Или потом возвратить надо будет?
Валентина Игоревна презрительно усмехнулась.
– Свободны, господа. Все. – И покинула аудиторию, напоследок качнув вешалку с верхней одеждой студентов, расположенную у двери.
Группа, несмело переговариваясь, тоже потянулась к выходу, хотя пара только начиналась.
Настя захлопнула тощий конспект, сунула его в сумку и огляделась, не найдя на столе ручки. Упала на пол? Наклоняться и проверять это не хотелось. Стук чернух бусин еще стоял в ушах. Они где-то там, лежат как могильные камни… Брр! Настя понятия не имела, почему в голову пришло именно такое сравнение.
Назло себе она присела, быстро цапнула ручку – и недоверчиво уставилась на абсолютно чистый пол.
– В буфет идешь? – спросила проходившая мимо Катя Смирнова. – Все наши идут, раз уж «окно» образовалось.
Настя дернулась, стукнулась затылком о столешницу и поспешно выпрямилась.
– Я лучше в читальном зале посижу, – ответила, тщетно пытаясь справиться с заевшей молнией на сумке. – А ты?
– Я домой сбегаю. Спасибо тебе. – Катя запнулась. – Реально спасибо.
– Да не за что. На следующей паре будешь?
– Как получится. – Собеседница отвела взгляд, и стало ясно: сегодня она не вернется. – Ну, увидимся.
Не успела Настя снять куртку с вешалки и выйти в коридор, как ее тронули за рукав.
– Эй, Настюха! – рядом образовался Вова Серый. – Боюсь я за тебя. Старая ведьма прокляла, наверное, и все такое… Ты на ночь ко мне приходи, охранять буду. – И заржал как умственно отсталый конь.
– А мама твоя разрешит? – огрызнулась Настя.
Попала по больному месту – мать Вовы работала в полиции и лезла в жизнь сына по поводу и без.
– Она в командировке, у папани ночная смена, а брату пофиг, он из Интернета сутками не вылезает прямо как ты по выходным. Я адресок скину, да?
– Обойдусь. – Настя выдернула рукав и под одобрительные смешки друзей Вовы, таких же бездельников, как он сам, отправилась в читальный зал.
Валентина Игоревна могла чудить как угодно, это не отменяло того факта, что до зимней сессии ей надо сдать два от руки написанных реферата и самостоятельную работу. О таких деталях преподавательница никогда не забывала и требовала полной отдачи по своему предмету.
Конец ознакомительного фрагмента