Екатерина Королева
Бусины
Цикл «Над дорогой небо»
Вдаль бежит дорога
Полотно дороги серой лентой вьётся
Меж высоких сосен и прямых берёз,
Золотое солнце на деревья льётся,
Погружая тихо в сказку русских грёз.
Побежит дорога вдоль лесов, петляя,
И полей янтарных, луговых цветов,
По мостам бетонным, реки оставляя
С россыпью песчаной жёлтых берегов.
Над дорогой небо красками играет,
Горизонт калиной огненно расцвёл,
И, раскинув крылья, высоко летает
Боевая птица – молодой орёл.
Вдаль бежит дорога по родному краю,
Сердцу дорогому широтой своей,
Обгоняя ветерс журавлиной стаей,
Приведёт нас к дому, что всего милей.
Покров
Трамвай по рельсам за окном промчался до угла,
Заря малиновый сироп по крышам разлила,
Покров. Сплетёны кружева осеннего шатра,
И гривой львиною листва бульвар метёт с утра.
Сбривает ветер озорной одежды с тонких лип –
Стоят в бессыжести нагой, прикрыв ветвями всхлип,
Хрусталиками глаз ледок глядит со стылых луж,
Воздушной дрожи холодок – знаменье зимних стуж.
Лебяжья пара на пруду, исполнив свой каприз
Кружась, танцует как в бреду под музыку реприз,
И ресторан роняет тень в гладь плюшевой воды,
И разольётся мёдом лень на Чистые Пруды.
Уж многие года живем мы трудно
Уж многие года живем мы трудно
И прячем по углам своим картечь,
Порой жестокий ветер безрассудно
Срывает скальпы судьбоносных встреч.
Но ни за что не променяем славный
Наш белый город гомонящих гнёзд,
Рубиновый дымок далеких звёзд,
В литой решетке с вензелями мост
Трамвайчика речного ход исправный.
И полноводность улиц по весне
В которой тонут ялики-машины,
А по асфальту рвущиеся шины
Шуршат истёртой лысенькой резиной
Среди домов, уснувших в старине.
Монастырей священный чинный вид,
Смотрящих вдаль бойницами-глазами
С древлянских стен, сверкая куполами
В кровавые ордынские цунами
Веков прошедших пеплов, панихид.
Старинный пруд с зелёной поволокой
Старинный пруд с зелёной поволокой
И синевою омутов на дне,
Закутавшийся тайною глубокой,
Рисует смелой кистью Клод Моне.
Макнув величье в полную безмерность
Лучей воздушных собранной воды,
Волшебная открылась сокровенность –
Кувшинки с лепестками из слюды.
Пурпурных, жёлто-розовых и белых
Феерия разбросанных цветов,
Теплящихся, как светлячки незрело,
Мерцающие в свете огоньков.
Еще пару мазков создаст художник,
Закончено, доволен Клод Моне,
Возникшие из тьмы цветы роскошны,
Картина оживает в полотне:
Крылом прозрачным стрекоза коснётся
Кувшинку, поцелует налегке,
Зависнет, снова на сирень вернётся,
Где я сижу с журналом в гамаке
Пробьют куранты древнего Кремля
Пробьют куранты древнего Кремля,
Проснётся город в утреннем тумане,
Витые облака, как кренделя,
Плывут неспешно в сонном караване.
Прозрачной пылью сыпет мелкий дождь,
Упали в реку мраморные звёзды,
Расходится кругами капель дрожь,
Танцуя по воде небесным хлёстом.
На кухонном столе готовый ждёт
Нехитрый завтрак, полностью остывший,
И наспех доедая бутерброд,
Накинув плащ, на улицу я вышла.
Под множеством зонтов народ бежит
Потоком разлетевшихся горошин,
Спускается по лестнице, спешит
В метро. При входе в двери ветром вброшен.
Московский воздух свежестью пьянит,
Кофейным ароматом тянет тонко,
Ванилью сладкой выпечка парит
В кафе уютном на углу Волхонки.
Пробкой скованы
Стоит Садовое кольцо, Бульварное,
Нервы на пределе у людей,
Резко воет сирена коварная,
Под капотом сотни лошадей.
Белой шалькою дома закутаны,
Вечерних окон зажигают свет,
Вихрем северным поземки спутаны,
Природой данные – зиме обет.
На лобовом стекле снежинки крупные
Ещё не знают, что их век прожит,
Резные звёздочки все тают глупые,
И тонкой струйкою вода бежит.
Стальной оковою мы пробкой скованы,
Теряем время на свои дела,
Как биороботы парализованы,
Жизнь без движенья – просто кабала.
Мотыльки
Под стрекотание цикад
В свеченье розовых лампад
Абхазия открыла взору,
Как в аметистовой дали
Блистали в море корабли
И удалялись вслед за гору.
Бурлил прозрачный водопад,