«Идете правильно!» — тем, кто блуждает,
Сказавший грех великий совершает.
Когда порок твой скроют лесть и ложь
Ты сам порок свой доблестью сочтешь.
«Мне нужен мед!» — не говори упрямо;
Нет! Горечь — свойство чистого бальзама!
Присловье вспомни мудрых лекарей:
«Ты исцелиться хочешь? Горечь пей!»
О друг, чтобы избегнуть заблуждений,
Пей в этих бейтах горечь наставлений.
Сквозь сито притчей процедил я их,
И сдобрил медом шуток золотых.
РАССКАЗ
Разгневался какой-то царь надменный
На то, что молвил муж благословенный.
Был мудрый муж дервиш правдоречив,
А падишах заносчив и гневлив.
И мудреца в темницу заточили, —
Творить насилье любо злобной силе.
Друг, к заточенному придя, сказал:
«Ты прав, отец... Но лучше б ты молчал...»
А тот: «Всегда кричать я правду буду!
Что мне тюрьма? Я здесь лишь час пробуду!»
И вот, подслушан кем-то, в тот же миг
Их разговор ушей царя достиг.
Царь засмеялся: «Час лишь проведет он
В моей тюрьме? Глупец! В тюрьме умрет он!»
Весть эту мудрецу слуга принес,
Ответил тот: «Иди, презренный пес!
Скажи тирану: «Не в твоей я воле! —
Весь этот мир нам дан на час — не боле.
Освободишь — не буду ликовать,
Казнить велишь — не буду горевать.
Сейчас ты властвуешь, твой трон — высоко,
А нищий — в бедствии, в нужде жестокой.
Но скоро — там, за аркой смертных врат,
Тебя от нищего не отличат.
Не лги себе, что жить ты будешь вечно,
Живых людей не угнетай беспечно!
Немало было до тебя царей,
Сильней тебя, богаче и славней.
Где все они?.. Как дым, как сон пропали...
Ты так живи, чтоб люди не сказали:
— Вот изверг был! Да будет проклят он,
Что беззаконие возвел в закон!
Какой бы славы не достиг властитель,
Возьмет его могильная обитель!»
Низкосердечный царь рассвирепел,
И вырвать мудрецу язык велел.
И молвил осененный божьей славой:
«Я не боюсь тебя, тиран кровавый!
Пусть безъязыким буду! И без слов
Читает помыслы творец миров!
Страшись! Труба суда для грешных грянет,
А правый перед господом предстанет!»
О мудрый! Праздником и смерть почти,
Коль не свернул ты с правого пути!
РАССКАЗ
Жил некогда один боец кулачный,
Он угнетаем был судьбиной мрачной.
Устал он кулаками добывать
Свой хлеб. И начал глину он таскать.
Изнемогал он. Тело изнывало.
На пропитанье денег не хватало.
Трудом измучен, полон горьких дум,
Он стал лицом печален и угрюм.
Смотря, как сладко жизнь других слагалась,
Гортань бедняги желчью наполнялась.
Он втихомолку плакал: «Бедный я!..
Чья жизнь на свете горше, чем моя?
Одним — барашек, сласти, дичь степная,
А мне — лепешка черствая, сухая.
И кошка носит шубку в холода...
Я — гол. Зима настанет — мне беда.
О смилостивься, боже, надо мною,
Пошли мне клад, когда я глину рою!
Я смыл бы с тела эту пыль и грязь
И зажил бы, в блаженство погрузясь!»
Вот так, ропща, трудом томил он тело
И вырыл древний череп почернелый.
Как перлы ожерелья, ряд зубов
Рассыпался давно — во мгле веков.
Но речью череп тот гласил немою:
«О друг, поладь покамест с нищетою!
Мой рот забит землей... И кто поймет,
Что пил, что ел я — слезы или мед?
Не огорчайся же из-за мгновенья
Своих скорбей в превратном мире тленья!»
Борец немому гласу тайны внял,
Он бремя горя с плеч широких снял.
И вольно к небу голову подъял он.
«О плоть безумная! — себе сказал он. —
Хоть будь ты раб с согбенною спиной,
Хоть будь ты самовластный царь земной,
Но ведь исчезнет в некое мгновенье
Все — и величие и униженье.
Растает радость; скорбь — как не была...
Останутся лишь добрые дела!»
Все тленно. Все — могил поглотят недра,
Богат ты, счастлив? — Раздавай же щедро.
Не верь величью блеска своего, —
Все будет вновь, как было до него.
Богатства, блага мира, — все минует,
Лишь правда чистая восторжествует.
Ты хочешь царство укрепить? Трудись.
В благодеяньях сердцем не скупись.
Благотвори, яви свои щедроты,
Отринь о бренном мелкие заботы!
Нет золота, мой друг, у Саади,
Тебе он перлы высыпал — гляди!
РАССКАЗ
Читал я: где-то жил султан один,
Страны, забытой богом, властелин.
Был людям каждый шаг его — невзгода,
Дни превратил он в ночи для народа.
Ночами в горе бедный люд не спал,
Проклятия он шаху посылал.
Не зная, как им дальше жить на свете,
Столпились горожане у мечети.
И обратились к шейху, говоря:
«О мудрый старец, образумь царя!
Авось, твоих седин он устыдится,
Скажи ему — пусть бога побоится!»
А шейх: «Напрасно бога поминать!
Он слову истины не сможет внять».
Не говори об истине высокой
С тем, чья душа — вместилище порока.
С невеждой о науках рассуждать,
Что злак пшеничный в солончак бросать.
Твоих советов добрых не поймет он,
Обидится, тебя врагом сочтет он.
О друг, правдолюбивому царю
Я правду с чистым сердцем говорю.
Печатка перстня свойством обладает
Тем, что на воске оттиск оставляет.
Тиран моею речью разъярен?
Ну что ж, я сторож, а грабитель — он.
Так стой, с господней помощью, на страже,
Без страха отражая натиск вражий.