То есть рыбак знал, что кому-то моя физиономия может показаться знакомой. Он предвидел этот момент. Получается, старик должен был, как минимум, знать дядю Винни. Вод ведь жук!
Впрочем, с Фредо я разберусь потом. Нужно что-то решать с мафиозными боссами, которые сидят за столом и пялятся на меня, будто из моей головы вот-вот вырастет еще одна, например — оленья.
Отпираться? Сказать, что это совпадение? В принципе, да мало ли кто на кого похож? Не доказуемо.
К примеру, тот же Массерия вчера таращился на меня в оба глаза и тоже, наверное, вспомнил дядю Винни. То-то мне показалось, что в глазах Джо Босса мелькнуло узнавание. Но при этом, он не вскочил, не схватаил меня за руку с криком:«Я понял, ты родственник Скализе!». Соответственно, не был уверен и просто списал возможную схожесть на совпадение.
Получается, при желании, откреститься от дяди все же реально. Просто Гробовщик, наверное, и правда знал Винченцо лучше остальных. Поэтому он и прицепился к тому факту, что я так сильно похож на его приятеля.
С другой стороны, мне кажется, заявить, что никакого Винни я не знаю — будет верхом идиотизма.
Признавшись в нашем родстве, я, наконец, смогу выяснить, а что вообще произошло с дядей и где его черти носят. Тот же Магаддино действительно относится к Винченцо очень хорошо, а значит, поддержит меня и состыкует с родственником.
Как ни крути, выяснить правду я могу только назвав свою фамилию.
Ну и еще один нюанс. Допустим, я сейчас начну упираться, что никаких Скализе не знаю и вообще Магаддино напутал что-то. Однако рано или поздно правда один черт вскроется. Как же тупо я, буду тогда выглядеть. Просто идиотом. В мире сицилийских семей подобная ложь явно не в чести…
В общем, взвесив все «за» и «против» (очень быстро взвесив, потому как семь пар глаз продолжали пялиться прямо на меня, ожидая ответа), я все же решил — настал момент представится.
Я гордо задрал подбородок, а затем чётко, уверенно, едва ли не с вызовом, произнёс:
— Винченцо Скализе — мой дядя, старший брат отца. Мы потеряли связь много лет назад, когда он уехал в Америку. Я прибыл с Сицилии недавно, чтобы… найти его. Узнать о его судьбе. Дон Магаддино… — Я посмотрел на Гробовщика, который, кстати, при более детальном изучении оказался не таким уж старым. Все дело в волосах. Из-за них возникало ощущение, будто он старше, чем есть на самом деле. — Вам кажется, что я похож на Винченцо Скализе, потому что в моих жилах течёт его кровь.
В комнате снова воцарилась тишина, на этот раз немного иная. То напряжение, которое ощущалось с первых минут встречи, сейчас казалось сущей ерундой по сравнению со сгустившимся ощущением опасности. Такое чувство, будто к затылку приставили ствол и он может выстрелить в любой момент.
Однако на этот раз молчание нарушил не Маранцано и даже не Массерия. Хотя, очевидно, его все происходящее касалось в первую очередь. Как только я произнёс свою фамилию, Магаддино, «Арамис» и третий, пока не известный, тип, одновременно посмотрели на Джо Босса. И взгляды у них были такие… Типа, что ты будешь делать с этим, дружище?
Тишину нарушил Лаки Лучано. Он резко вскочил на ноги, его стул с грохотом отлетел назад. Холодная маска окончательно сползла с лица гангстера, обнажив голую, неприкрытую ненависть.
— Винченцо Скализе был предателем! — его выкрик прозвучал слишком резко. Это было похоже на удар хлыста. — Сволочью, которая торговала интересами семьи! Он получил по заслугам!
Лучано буквально выплевывал каждое слово. Его только что не трясло от ярости.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Вот и ответ на мой вопрос: разумно ли признавать родственные связи с Винченцо. Очевидно — не разумно. К сожалению, уже поздно, обратно не отмотаешь.
А потом, в следующую секунду, до меня, наконец, дошел один крохотный нюанс, на который я сначала не обратил внимания. Хотя стоило бы. Тогда, возможно, разговор пошел бы в другое русло.
— «Был»? — переспросил я намеренно сделав ударение на этом слове, — Почему «был»?
Маранцано усмехнулся, его лицо буквально светилось откровенным удовольствием. Этот тип кайфовал от происходящего.
— Потому что, малец, так всегда говорят об умерших. Он — «был». Он был хорошим парнем… Или он был той еще сволочью. Твой дядюшка, Винченцо Скализе, достаточно долго исполнял роль сначала «capo», а потом и «consiglieri» при доне Массерии. Они, видишь ли, когда-то оба служили капитанами у Джузеппе Морелло. Пока того не посадили. Морелло считал себя «боссом боссов», да… Но когда Джузеппе оказался за решёткой, его бывшие «capo», как с цепи сорвались, начали делить развалившуюся империю. Винченцо поддержал Массерию. А Тото Д’Аквилла… — Моранцано громко хохотнул. — Наш дружище Тото решил, что сам хочет быть боссом. А потом, внезапно, Винченцо поймали на предательстве. И мистер Лучано лично привел приговор в исполнение. Год назад. Так что искать тебе дядю негде.