Однако конкретно в данный момент всё зависело от степени тупости и жадности Кевина. Поэтому и я, и Патрик, замерли, ожидая, повезёт ли нам.
Кевин продолжал тяжело сопеть, его взгляд лихорадочно скользил по моему лицу, пытаясь уловить ложь. Но я вещал с уверенностью человека, продавшего десяткам людей воздух в виде крипто-токенов. Я знал, как заставить поверить в то, что говорю.
— И ирландца? — вдруг спросил Кевин, кивнув в сторону конуры Патрика. — Вы же тут скорешились. Дружки, типа того. Поди и его захочешь с собой прихватить?
Ну все! Рыбка на крючке! Он мало того поверил, так еще пытается торговаться за дополнительный фактор, за Патрика.
— Его тоже, — быстро сказал я. — Он мой свидетель. Чтобы дядя Винни знал, что ты помог двоим. Двойная благодарность, Кевин. Прямо как подарок на Рождество.
Жадность окончательно и бесповоротно победила. Придурок плюнул на пол рядом со мной, а потом заявил:
— Ладно, макаронник. Я сниму твою цепь. Но запомни: если это звёздёжь… Я найду тебя в Нью-Йорке. И сделаю так, что твой «дядя» не соберёт тебя по кускам. Понял?
— Как дважды два, — я кивнул, пряча облегчение за уверенной физиономией.
Буквально через полчаса нас с Патриком, к изумлению других узников трюма, вывели из «ящиков». Цепи сняли. Кевин успел метнуться к капитану и всё с ним обговорить за какие-то двадцать минут. Настолько его распирало от желания сорвать куш. Не знаю, что он сказал своему «боссу» и, пожалуй, знать не хочу. Главное — мы с Патриком оказались на свободе.
Кевин, бубня что-то под нос, провёл нас через вонючие лабиринты трюма в чуть более приемлемое, но всё равно тесное и грязное помещение рядом с матросскими кубриками. Там были нары и даже бочка с тухлой водой. Рай по сравнению с цепью и деревянной "конурой".
— Твою ж мать, Джонни... — прошептал Патрик, когда Кевин ушел, освободив нас от своего присутствия. Ирландец плюхнулся на одну из полок, заменяющих кровать, и принялся растирать ногу, где остался след от цепи. — Как ты это провернул? Дьявол тебя побери! Ты так уверенно говорил с ним. У тебя даже голос будто изменился. Знаешь, я сам чуть было не поверил в дядюшку Винни, который готов выложить денег за шкуру любимого племянника. А ведь мне помнится, в начале нашего знакомства ты говорил совсем обратное. Что сам не знаешь, насколько крепко твой дядя обосновался в Нью-Йорке. И все ли у него на самом деле хорошо. Но этот ублюдок Кевин...он поверил! Ты наобещал ему золотые горы от могучего дяди-мафиози. От дяди, которого, возможно, не существует. Или существует, но он может совсем не обрадоваться незваному племяннику.
Патрик посмотрел на меня с уважением, которое немного все же отдавало настороженностью и опасением, а потом добавил:
— Ты... другой стал, Джонни. Тверже. Хитрее. После того, как тебя избили и как мы провели несколько дней в этой долбаной тюрьме, что-то в тебе изменилось.
"Потому что я не совсем Джонни!" — подумалось мне, но вслух я сказал совсем другое:
— Когда тебя держат на цепи и бьют дубинкой, быстро учишься изворачиваться. Расскажи лучше, что за бунт был? Я... кое-что не помню после ударов Кевина.
Патрик нахмурился.
— Мы с тобой, да ещё десяток парней из трюма. Нам же обещали — «комфортное путешествие»! Каюты! Еду! А что по факту? Темнота, вонь, теснота как селёдки в бочке. Каша с червями, вода затхлая. Люди болеют, умирают... а их просто бросают за борт! Мы не выдержали. Я начал возмущаться, ну ты и поддержал. Закричал, мол, хватит терпеть, потребовал капитана. Остальные подхватили... Потом кто-то кинул в дружка Кевина, в Томми, миской... Началась драка. Они вызвали подкрепление — матросов с ружьями и дубинками... — Голос Патрика дрогнул. — Это был ад, Джонни. Кровь, крики... Они били всех подряд. Трещали кости... Ребят, кто послабее, просто затоптали... Нас с тобой схватили, потому что мы кричали громче всех. Как зачинщиков. Тебя тогда здорово стукнули прикладом по голове... А потом — цепи и эти ящики.
Я внимательно слушал Патрика, попутно переваривая информацию.
Выходит, Джованни – идеалист. Как и этот ирландский парнишка. Наверное, поэтому они и подружились с первого дня путешествия. В то же время… отважные ребята. Их отчаяние породило безумную смелость. Хм... В принципе, мои первые мысли о Патрике были верны. Такие парни становятся преданными, верными друзьями.
— Ладно. Не переживай. – Хлопнул я по плечу товарища, как только он закончил свой рассказ. – В любом случае, теперь у нас есть шанс, что все будет хорошо. Маленький, но есть. Просто держись рядом.