— Do you have a job waiting? ( У вас есть работа, которая ждет вас?)
— Нет. Но я готов к любому труду.
— Do you have any relatives in the U.S.? (Есть ли у вас родственники в США?)
Сердце внезапно екнуло. Видимо, это тоже был какой-то внутренний звоночек, предупреждающий – будь очень осторожен в словах, Джонни.
— Да. Дядя. В Нью-Йорке живет.
Чиновник поднял, наконец, взгляд. Он у него был холодный, откровенно скачающий и "размытый". Думаю, за этот день бедолага уже столько насмотрелся таких, как я, что ему все мы обрыдли до тошноты.
— Address? – Спросил он коротко. Видимо, подразумевалось место жительство дяди. Хреновый вопрос... На него у меня ответа как раз не имеется.
— Я... не знаю точного адреса. Знаю только, что в Манхэттене. Маленькая Италия. Он... владелец магазина.
Честно говоря, ожидал после этого ответа других уточняющих вопросов. Например, а что за магазин? А как это я не знаю, где живёт родственник? А за каким хреном меня вообще понесло в Нью-Йорк, если я не в курсе столь обычных, но важных вещей.
Версия про магазин была самой безобидной. Чем еще заниматься приличному итальянцу в Америке? Неприличные-то понятно. Они все при деле. Однако думаю, что ответ:"Мой дядя, возможно, является членом местной мафии" вряд ли успокоил бы чиновника.
Странное дело, но версия с торговцем прокатила. Очкарик кивнул и поставил галочку в карточке.
— How much money do you have? ( Сколько у тебя денег?)
Я молча сунул руку в карман и высыпал на стол жалкие гроши — всё, что осталось от сбережений Джонни после того, как он оплатил проезд на корабле. Эти монеты, кстати, вернул мне Кевин. Когда вытащил нас с Патриком из трюма. Затрудняюсь ответить, было денег больше до того, как ирландец избил Джованни, или одноглазый всё-таки честный человек. Думаю, второй вариант маловероятен.
Чиновник презрительно фыркнул. Похоже, мое финансовое состояние не сильно его впечатлило.
— Are you an anarchist? A polygamist? A criminal? ( Вы анархист, многоженец, преступник?)
— Нет!
Я еле удержался от того, чтоб не ляпнуть:"Ясен хрен! Все сразу!". Потому что сам вопрос показался мне неимоверно смешным. Ну какой преступник признается в том, что он преступник? И при чем тут количество жен?
Чиновник что-то написал в огромной книге, шлёпнул штамп на какую-то бумажку и бросил её мне через стол вместе с моими жалкими монетами.
— Next! (Следующий!)
Я едва сдержал вздох облегчения. Прошёл! Патрика допрашивали дольше, но и его в итоге пропустили.
Мы покинули зловещее кирпичное здание Эллис-Айленда и вышли на пристань. Перед нами, через небольшой пролив, раскинулся Манхэттен — огромный, шумный, чужой и пугающий. Холодный ветер с Гудзона пробирал до костей.
И тут я увидел его, моего "друга" Кевина. Он стоял у причала, опершись плечом о деревянный столб, а рядом с ним ошивались двое дружков. Ирландец, заметив нас с Патриком, улыбнулся, но в этой улыбке была опасная злость.
Похоже, Кевин оказался не настолько тупой, как я на то рассчитывал. Он не до конца купился на мой блеф. Пока я отвечал на вопросы чиновника, этот ублюдок не терял времени даром. Он прошёлся по причалу, поспрашивал людей на предмет известности некого Винченцо Скализе. Может, успел метнуться к той самой таверне. Хотя, это вряд ли. Чтоб попасть на Манхэттен нужно воспользоваться паромом. А там... Черт его знает. Жадность творит с людьми забавные вещи. Ради нее Кевин мог ускориться.
Судя по выражению лица одноглазого ирландца, никто не знал Винченцо Скализе. И сейчас Кевин явно собирался задать мне парочку дополнительных вопросов.
— Ну что, макаронник? — протянул он, разминая кулаки. — Нашёлся твой дядя? Я тут поспрашивал, пока ты в доктора играл. Нет никакого Винченцо. Никто его не знает. Твои слова — это воздух, щенок. Помню, как ты о нём трындел... — Кевин сделал шаг вперёд. — А ты помнишь мое предупреждение? Я ведь говорил, если все это окажется брехней... Теперь ты мне должен. Или мы сделаем так, чтобы ты больше не смог обманывать приличных людей. Хотя первый вариант с долгом мне нравится больше. Я забираю тебя обратно, Джованни. Ты будешь отрабатывать мзду. И долг за обман. Наш капитан очень не любит, когда ему врут. А я, получается, соврал, потому что ты надурил меня.
— Иди к черту, Кевин! — выдохнул Патрик и сделал шаг вперёд.
Он встал рядом со мной, выпрямившись, сжав кулаки. В его глазах горела та самая ярость, которую я успел заметить во время регистрации.
Кевин внимательно посмотрел на него, а потом громко рассмеялся, откинув голову назад.