Как мне сказали, у меня проходил период адаптации. А потом, все зависит от моего организма, уже на другом корабле меня отправят каким-нибудь по счету помощником штурмана. Вот тебе и вся карьера. Сначала надо научиться драить, космическую палубу, услужливо подносить по первому требованию все, что нужно, своим начальникам. А их оказалось столько, что сразу всех и не упомнишь. Наверное, больше, чем родственников в геральдике королей.
Об этом я мечтал всю жизнь! Вот она, прелесть бытия. Так бы сразу и говорили, что нужны негры на плантацию, если мне не изменяет память, так говорили в старину. А еще мне захотелось встретиться с деканом и спросить у него, так что же такое безответственность?
Но время шло, я постепенно входил в коллектив. Ребята в большинстве своем оказались неплохими парнями. Говорили, что командир наш не просто человек, а ходячая легенда, но меня эта романтика почти не трогала, и я поначалу с сожалением смотрел на их восторженные лица. Так же смотрели бы и они на меня, когда в долгом полете меня ничто не могло бы поддержать морально. Зато они держались как огурчики. Романтика играла здесь не последнюю роль. Но я отвлекся.
День, которого все так ждали, наступил. Точнее, не день, а время. Нас отправили на Землю, где туманно намекнули, что после трехдневного отпуска мы на новом корабле отчаливаем в средней длительности полет. А пока – извольте переодеться и скорым шагом – на аэровокзал.
Отпуск – это прекрасно. Но что такое три дня? По их окончании я уже сожалел, что они были. Мне крупно не повезло. В один из вечеров я встретил свою бывшую одноклассницу, и у меня появилось чувство, что я увидел ее впервые. Из худющего, угловатого подростка, у которого определителем пола служили две косички, выросло нечто – ну, вы сами понимаете. В моей черствой душе что-то повернулось и, наверное, совсем неправильно. Появилось какое-то беспокойство, неуравновешенность. Больше я ее не встречал и, по приговору «бывалых», еще раз смогу увидеть только в глубокой ее старости. Но беспокойство осталось, а с ним и чувство утраты.
Родителей у меня уже не было, а к родственникам ехать не хотелось. Слезы, прощания и прочее нужны мне как прошлогодний снег. Я дал телеграммы о своем отлете и провел эти три дня среди людей, не подозревающих о моих делах, да и ни к чему это им. Просто отдохнул, но огорчения не избежал. Все-таки, душа моя оставалась здесь. И надо же было ее встретить!
Вот в таком состоянии и начался мой первый «межзвездный», как шутили мои новые товарищи, перелет. Этот перелет планировался на базу, находящуюся на орбите искусственного спутника Юпитера. Эта база создавалась уже много лет. Каждый пролетающий корабль доставлял на нее какой-нибудь новый модуль, так что в скором времени это будет уже искусственная «малая планета».
Со свойственным мне скептицизмом я представлял себе эту база как сотни кораблей такого же типа, что и наш или тот, на котором я адаптировался, только соединенные вместе. То же самое, только много. И людей много, и, соответственно, начальства. Таким образом, для меня интересного в этом не так уж и много.
Так вот, мои «межзвездные» приключения начались с удивления. После выполнения формальностей нас погрузили, я не ошибся в выборе слова, в транспортный корабль, и отправили на орбиту. Отрыв от земли для меня всегда был большим событием, независимо, самолет это был или космический корабль. Я хочу сказать, что событием не особенно приятным.
Все произошло слишком быстро, чтобы я успел рассмотреть, как выглядит наш новый корабль. По крайней мере, эта громадина мало походила на ту жестянку, где я успел побывать. Нас спешным порядком препроводили на борт этого гиганта. Снова формальности, обработка, переодевание, сбор в большом помещении, где на наших глазах из пола выдвинулись скамьи и, попробовав их на устойчивость, мы расселись в ожидании, когда с нами сделают что-нибудь еще.
Здесь я получил возможность оглядеться. Вокруг меня были в основном такие же юнцы, как и я, поэтому ожидать нужно было наших руководителей, неторопливых, умудренных опытом дядей со строгими лицами, держащих в руках указки для объяснения прописных истин и наказания нерадивых учеников.
Но удивляться я еще не разучился. Открылся шлюз, и вошла группа относительно молодых людей, громко говоривших и смеявшихся на ходу. Не было того разглядывания, когда под суровым изучающим взглядом у тебя начинают мурашки ползать по спине, не было любопытства с их стороны, когда начинаешь себя чувствовать зверьком, сидящим в клетке в зоопарке. Вся группа расселась на таких же скамейках невдалеке от входа, от нее отделился крепкий черноволосый мужчина и подошел поближе к нам. Его открытое лицо располагало к себе, мне он показался вполне симпатичным, не знаю, может быть кому-нибудь и не очень.