- Какой же теперь в этом смысл? Нас опередили, - ответил Василий.
- Никто нас не опередил. У нас совсем другая модель, проще, экономнее, вернее.
В тот же вечер снова засели за работу. По самым грубым расчетам выходило, что их станок обойдется в два раза дешевле того, который сейчас готовился к серийному производству. Станок новой конструкции обещал дать заводу большую экономию.
ИСТОРИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Через две недели схему будущего станка изобретатели показали Тараненко. Иронически посмеиваясь в усы, он долго всматривался в чертежи. Василий с тревогой следил за выражением его лица. Вдруг сейчас скажет:
- Ерундистика! На городи бузина, а в Киеве дядько.
По мере того, как Иван Федорович вчитывался в чертеж, с его лица сходила скептическая усмешка.
- Це дило! - неожиданно произнес он, хлопнув, ладонью по ватману. - Вы быка берете за рога. Только вот тут надо подумать. Так не пойдет. - Он карандашом обвел рабочий узел. - И тут треба помараковать. И тут, и тут…
В результате почти весь чертеж был в овалах карандаша.
Не одну неделю пришлось поломать головы над замечаниями главного конструктора. Теперь они трудились с удвоенной энергией, убежденные в том, что идут по правильному пути.
Когда второй раз показали проект Тараненко, он уже без иронической усмешки просмотрел его и заявил:
- За такую работу я поставил бы вам пять с плюсом. Надо еще доработать кое-что. Но это мы сделаем сами. Усажу за это дело человек двенадцать, они его быстренько доведут, - сказал он.
Тараненко доложил директору и главному инженеру о новом проекте станка. Пышкину понравился проект, он немедленно пригласил к себе авторов.
- Милые, хорошие мои! Где вы были раньше со своим станком? Поздравляю, дорогие, поздравляю. - Геннадий Трофимович тепло пожал изобретателям руки.
Проект был одобрен главным конструктором, БРИЗом, дирекцией. Пышкин пообещал лично отвезти его в главк и быстро продвинуть по всем ведомственным каналам, добиться того, чтобы вместо неудачного станка, навязанного сверху, пустить в производство новую модель. Изобретателей поздравляли с победой. Окрыленные успехом, они ходили именинниками. Конструкторское бюро в короткий срок подготовило технический проект.
Одно дело спроектировать хорошую машину, другое дело довести ее до производства. Пышкин по приезде из Москвы пригласил к себе изобретателей. Они оба были уверены, что их станок одобрен в главке. Лицо Геннадия Трофимовича, как обычно, было веселое, свежее, румяное, и у товарищей окончательно утвердилось предположение, что все в порядке. Директор в главке и министерстве был на хорошем счету, к тому же он сам заинтересовался новой моделью станка.
- Так вот, милые, - начал Геннадий Трофимович, поздоровавшись. Он немного волновался. - Должен огорчить вас.
Николай и Василий в недоумении переглянулись. Шутит ли директор или говорит серьезно? С его лица не сходила улыбка.
- Я сделал все, что от меня зависело, но… - Геннадий Трофимович развел руками.
- Отвергли? - спросил Николай. Лицо его слегка побледнело.
Геннадий Трофимович вздохнул.
- Хуже. Забраковали.
Василий смотрел в лицо директора, как бы ожидая чего- то утешительного. Он, как и Николай, не допускал мысли, что станок, нужный для промышленности, в разработке которого принял участие весь конструкторский отдел завода, могли забраковать.
- Вы это серьезно? - спросил Василий. Геннадий Трофимович поиграл толстым красным
карандашом.
- Какие тут в чертях шутки. Мне самому плакать хочется. Сочувствую, милые, но помочь - увы! - пока не в силах. Однако не будем падать духом.
- Почему забраковали? - спросил Николай.
- Не знаю, дорогие, не знаю. Его давали экспертам. Обещали вскоре прислать вам объяснение. Говорят, что ваш станок нецелесообразно выпускать серийно. Что-то нашли такое. - Геннадий Трофимович развел руками. Ему неприятно было сообщать молодым изобретателям нерадостную новость, и он ругал себя, что взял на себя такую неблагодарную миссию, тем более сам одобрил станок…
В душе Геннадий Трофимович признавал, что в главке легко дал себя убедить в непригодности станка. Надо было спорить, доказывать, протестовать, как он умел это делать при решении трудных производственных вопросов. Может быть, слишком доверился некоторым сотрудникам главка. Работник отдела изобретений и рационализации Виктор Максимович, с которым Геннадий Трофимович был в приятельских отношениях, вечером в ресторане прямо сказал:
- Пустая затея. Выеденного яйца не стоит. По-дружески советую: не связывайся с этим делом. Модель не оригинальная. Я сам просматривал проект, советовался с крупными специалистами. Все сошлись на одном мнении - ерунда.
Виктору Максимовичу можно верить, сын заместителя министра. Геннадий Трофимович дорожил приятельскими отношениями с ним. С его помощью иногда приходилось проталкивать довольно трудные производственные дела. С другими бы Пышкин потягался, а с Виктором Максимовичем не стал спорить, поверил ему на слово.
К тому же у Геннадия Трофимовича в Москве много и своих хлопот. В течение десяти дней он метался из отдела в отдел, из одного снаба в другой, из ведомства в ведомство, добывая все то, что необходимо для бесперебойной работы производства. И на этот раз немало помог Виктор Максимович. А вот на изобретение времени не хватило. Можно было зайти к заместителю министра - крупнейшему специалисту по металлорежущим станкам. Тот сказал бы свое окончательное слово. И может быть, он задержался бы на два дня, если бы каждую ночь в номер гостиницы не звонила жена, которая в самой решительной форме требовала, чтобы он не забыл купить ей на платье парчи, нужных цветов тюля, и ни одного часа не задерживался бы в Москве.
Уже в поезде, когда усталый, как заморенная лошадь, после хождений по снабам и магазинам, Геннадий Трофимович уселся на мягкий диван, вспомнил, что для проталкивания новой модели станка сделал не все, что мог бы сделать. Сейчас он чувствовал себя виноватым.
- И вы согласились с ними? - спросил Николай сурово глядя на директора.
- Я отстаивал, спорил… но…
Николай заложил руки в карманы, прошелся по-кабинету.
- Придется самим ехать в главк, - сказал он. Директор тоже встал из-за стола, прошелся вдоль стены, заложив за спину большие беспокойные руки.
- Главное, милые, не отчаивайтесь. В главке и министерстве я выразил несогласие от имени всего заводского коллектива. С этим должны посчитаться. Сам начальник обещал поддержку. Одобрят, обязательно одобрят. Все будет хорошо. Будем надеяться и ждать…
И авторы ждали. Ждали неделю, вторую. Ответа не было. Николай написал несколько запросов. Наконец ответ пришел. Главк отклонил проект. В письме говорилось: «Данное предложение, которое практически рассмотрено, не может быть оформлено заявкой в связи с отсутствием в нем элементов новизны».
Василий показал письмо Тараненко. Тот, хитро прищурив подслеповатые глаза, почесал висок.
- На городе бузина, а в Киеве дядько. Я им сам напишу, - сказал он.
Николай с Василием написали протест в главк, копию послали в министерство. Снова долга не было ответа.
Николай ждал, волновался, надеялся. Василий потерял надежду, успел остыть к изобретению, примириться с тем, что станок забраковали.
- Надо ехать в главк, министерство и драться за наш проект, - заявил Николай. - На это дело я использую отпуск.
- Стоит ли жертвовать отпуском? Ты и в прошлом году не отдыхал, - сказал Василий.
- По-моему, стоит.
- Мне надоела уже вся эта унылая история, - признался Василий.
- Что ж, по-твоему, плюнуть на это дело? Тут не просто бюрократизм, тут что-то хуже. Какие-то темные комбинации, - высказал подозрение Николай.