Как ото сна богатырь пробуждается,
Молодой Михайло Потык сын Иванович.
Как тут-то его братьица приехали —
Старый казак да Илья Муромец,
А молодой Добрынюшка Микитинич.
Начал он у их тут доспрашивать,
Начал он у их тут доведывать:
«Да ай же, мои братьица крестовые,
Крестовые вы братьица, названые!
А где-то есть моя молода жена,
А тая ведь Марья Лебедь белая?»
Тут ему они воспроговорят:
«Как слышали от князя от Владимира,
Твоя-то там молода жена
Она ведь нонче да замуж пошла
А за царя-то за Ивана за Окульева».
Как Михайло им ответ держит:
«Ай же мои братьица крестовые!
Поедемте мы, братьица, вслед с угоною».
Говорят ему таково слово:
«Да ай же ты, наш братец крестовыи!
Не честь-то нам хвала молодецкая
Ехать за чужой женой вслед с угоною.
Кабы ехать нам-то ведь уж вслед тебя.
А едь-ко ты один, добрый молодец,
А едь-ко, ничего да не спрашивай;
А застанешь ты их на чистом поле,
Отсеки ты там царю да головушку».
Поехал тут Михайло вслед с угоною,
Застал-то ведь их на чистом поле.
Как этая тут Марья Лебедь белая
Увидала тут Михайлушка Потыка,
Как скоро наливала пи́тей она,
А питей наливала да сонныих,
Подходила к Михайле да к Потыку:
«Молодой ты Михайло Потык сын Иванович!
Меня силом везет прекрасный царь Иван Окульевич.
Как выпей-ко ты чару зелена вина
С тоски-досады со великия».
Как тут Михайло сын Иванович
Выпивал он чару зелена вина,
А по другой да тут душа горит;
Другую-то он выпил да ведь третью вслед.
Напился тут Михайло допьяна,
Пал-то на матушку на сыру землю.
Как этая тут Марья Лебедь белая
А говорит Ивану таково слово:
«Прекрасный ты царь Иван Окульевич!
А отсеки Михайлу ты головушку».
Говорит Иван тут таково слово:
«Да ах же ты, Марья Лебедь белая!
Не честь-то мне хвала молодецкая
А сонного-то бить что мертвого.
А лучше он проспится, протверезится,
Дак буду я бить его силою,
Силою, я войском великиим:
А будет молодцу мне честь-хвала».
Как тут она еще да скоры́м-скоро
Приказала-то слугам она верныим
А выкопать-то яму глубокую.
Как слуги ее тут да верные
Копали они яму глубокую.
Взимала тут Михайла под пазухи,
Бросила Михайла во сыру землю,
Приказала зарыть его в песочки желтые.
Как тут вперед они поехали,
Оставался Михайла на чистом поле.
Как тут-то у Михайла добрый конь
А побежал ко городу ко Киеву,
Прибегал конь да во Киев-град,
А начал он бегать да по Киеву.
Увидали-то братья тут крестовые,
Молодой Добрынюшка Микитинич
А старыи казак Илья Муромец,
Сами говорят промежду собой:
«А нет жива-то братца крестового,
Крестового-то братца, названого,
Молода Михайлушка Ивановича».
Садились тут они на добрых коней,
Поехали они вслед с угоною.
Едут они да по чисту полю,
Михайлов конь наперед бежит.
Прибегал на яму на глубокую,
Начал тут он ржать да копытом мять
Во матушку во ту во сыру землю.
Смотрят эти братцы крестовые:
«А видно этта братец наш крестовыи,
Молодой Михайло Потык сын Иванович».
Тут-то ведь они да скоры́м-скоро
Копали эту яму глубокую.
А он проспался, прохмелился, протверезился,
Скочил-то тут Михайло на резвы ноги,
Как говорит Михайло таково слово:
«Ай же мои братьица крестовые!
А где-то есть Марья Лебедь белая?»
Говорят тут братья таково слово:
«А тая-то ведь Марья Лебедь белая
Она ведь нонечку замуж пошла
За прекрасного царя да за Окульева». —
«Поедемте мы, братьица, с угоною».
Говорят они тут таково слово:
«Не честь-то нам хвала молодецкая
Ехать нам за бабой вслед с угоною,
А стыдно нам будет да похабно есть.
А едь-ка ты один, добрый молодец,
Застанешь их ты на чистом поле
А ничего больше ты не следуй-ко,
А отсеки царю ты буйну голову,
Возьми к себе ты Марью Лебедь белую».
Тут-то Михайлушко справляется,
Скоро вслед с угоной снаряжается.
Застал-то их опять на чистом поле,
А у тех росстанок у Крестовскиих,
А у того креста Леванидова.
Увидала тая Марья Лебедь белая
Молода Михайлу тут Ивановича,
Говорила она таково слово:
«Ай же ты, прекрасный царь Иван Окульевич!
А не отсек Михайлу буйной головы,
А отсекет Михайло те головушку».
Как тут она опять скорым-скоро
А налила питей еще сонныих,
Подносит-то Михайлу Потыку,
Подносит, сама уговариват:
«Как меженный день не может жив-то быть,
Не может жив-то быть без красного солнышка,
Так я без тебя, молодой Михайло Потык сын Иванович,
А не могу-то я ни есть, ни пить,
Ни есть, ни пить, не могу больше жива быть
А без тебя, молодой Михайло Потык сын Иванович!
А выпей-ко с тоски, со кручинушки,
А выпей-ко ты чару зелена вина».
Михайлушко на то да укидается,
А выпил-то он чару зелена вина,
А выпил — по другой душа горит;
А третью-то он выпил, сам пьян-то стал,
А пал на матушку на сыру землю.
Как тая эта Марья Лебедь белая
А говорит-промолвит таково слово:
«Прекрасный ты царь Иван Окульевич!
А отсеки Михаилу буйну голову:
Полно тут Михайлу вслед гонятися».
А говорит тут он таково слово:
«Ай же ты Марья Лебедь белая!
А сонного-то бить что мертвого.
Пусть он проспится, прохмелится, протверезится,
Буду ведь я его бить войском-то,
А ратью-то я, силушкой великою».
Она ему на то ответ держит:
«Прибьет-то ведь силу всю великую».
Опять-то парь на то не слагается,
А поезжат-то царь да вперед опять.
Как этая тут Марья Лебедь белая
Взимала тут Михайлушка Ивановича,
Как бросила Михайла чере́з плечо,
А бросила, сама выговаривала:
«А где-то был удалый добрый молодец,
А стань-то бел горючий камешек,
Пролежи да на верх земли три года,
А через три года пройди-ко скрозь,
Скрозь матушку, скрозь сыру землю».
Поехали они тут вперед опять,
Приезжали в землю Сарацинскую.