190 Ложился тут Добрыня на велик одёр,
Ставае он поутрушку ранехонько,
Умывается он да и белехонько,
Снаряжается да хорошохонько.
А седлае своего да он добра коня,
Кладыва́е он же потнички на потнички,
А на потнички он кладе войлочки,
А на войлочки черкальское седелышко.
И садился тут Добрыня на добра коня,
Провожает тут родитель его матушка,
200 А честна вдова Офимья Олександровна,
На поезде ему плеточку нонь подала,
Подала тут плетку шамахинскую,
А семи шелков да было разныих,
А Добрынюшке она было наказыват:
«Ах ты душенька Добрыня сын Никитинич!
Вот тебе да плетка шамахинская:
Съедешь ты на гору Сорочинскую,
Станешь топтать маленьких змеенышов,
Выручать тут полону да русского,
210 Да не станет твой же бурушко поскакивать,
А змеенышов от ног да прочь отряхивать, —
Ты хлыщи бурка да нунь промеж уши,
Ты промеж уши хлыщи да ты промеж ноги,
Ты промеж ноги да промеж задние
Сам бурку да приговаривай:
„Бурушко, ты нонь поскакивай,
А змеенышов от ног да прочь отряхивай“».
Тут простилася да воротилася.
Видли тут Добрынюшку да сядучи,
220 А не видли тут удалого поедучи.
Не дорожками поехать, не воротами, —
Через ту стену поехал городовую,
Через тую было башню наугольную,
Он на тую гору Сорочинскую.
Стал топтать да маленьких змеенышов,
Выручать да полону нонь русского.
Подточили тут змееныши бурку да щеточки,
А не стал же его бурушко поскакивать.
На кони же тут Добрыня приужахнется —
230 Нунечку Добрынюшки кончинушка!
Спомнил он наказ да было матушкин,
Сунул он же руку во глубок карман,
Выдернул же плетку шамахинскую,
А семи шелков да шамахинскиих,
Стал хлыстать бурка да он промеж уши,
Промеж уши́ да он промеж ноги́,
А промеж ноги да промеж задние,
Сам бурку да приговариват:
«Ах ты бурушко, да нунь поскакивай,
240 А змеенышов от ног да прочь отряхивай».
Стал же ёго бурушко поскакивать,
А змеенышов от ног да прочь отряхивать,
Притоптал же всих он маленьких змеенышков,
Выручал он полону да русского.
И выходит тут змея было проклятое
Да из той было пещеры из змеиною,
И сама же тут Добрыне испроговорит: